Вызовы, риски и возможности российской экономики в условиях энергоперехода

В статье рассматривается история формирования международной климатической политики, исследуется механизм введения в Евросоюзе трансграничного углеродного регулирования, анализируется содержание понятия "энергопереход" и возможные последствия его для Российской экономики. Статья состоит из трёх параграфов. В первом параграфе проводится анализ процесса становления международной экологической повестки и даётся характеристика основополагающих документов, связанных с этой повесткой. Во втором - исследуются содержание и законодательные формы введения в европейскую экономику механизма трансграничного углеродного регулирования (СВАМ), анализируется принципиальная схема работы СВАМ, приводится методика расчета прогнозируемых потерь российской промышленности от внедрения данного механизма. Третий параграф посвящен анализу тенденций и противоречий современного этапа энергетического перехода. Основные выводы представлены в заключительной части статьи.

климатическая политика, механизма трансграничного углеродного регулирования, энергетический переход.

The article discusses the history of the formation of international climate policy and the mechanism for introducing transboundary carbon regulation in the European Union.
In addition, the author tries to analyze the concept of "energy transition" and its possible consequences for the Russian economy. The article consists of three paragraphs. The first paragraph analyzes the process of the international environmental agenda formation and characterizes the fundamental documents related to this agenda.
The second paragraph is devoted to the study of the content and legal framework of the transboundary carbon regulation mechanism (CBAM) introduction into the European economy. Besides, in this part of the article the basic scheme of the CBAM operation is analyzed, and the methodology for calculating the predicted losses of the Russian economy from the use of this mechanism is given.
The third paragraph is devoted to the analysis of tendencies and contradictions of the current phase of the energy transition. The main conclusions are presented in the final part of the article.

climate policy, mechanisms of transboundary carbon regulation, energy transition.

Этапы становления международной экологической повестки

Серьёзное внимание к проблемам изменения климата в международном масштабе стали уделять в середине 1980-х годов. Так, в 1985 году в Австрии состоялась международная конференция по оценке роли углекислого газа (СО₂) и других парниковых газов (ПГ) в вариациях климата.

Первый этап. В 1988 году при участии программы ООН по окружающей среде и Всемирной метеорологической организации была создана Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК англ.- IPCC) [1] со штаб-квартирой в Женеве в составе 195 членов (включая Россию). Её основная задача – подготовка регулярных оценок научных подходов к проблемам изменения климата и связанных с этим рисков, их предотвращения или купирования. МГЭИК не занимается собственными научными исследованиями, а обобщает в своих Оценочных докладах научные публикации по климатической тематике. В 2007 году этой группе была присуждена Нобелевская премия мира за ее усилие по накоплению и распространению более широких знаний об антропогенном изменении климата и разработке мер по противодействию такому изменению.

Например, при написании пятого оценочного доклада МГЭИК было использовано несколько тысяч публикаций, которые анализировались бюро МГЭИК. В это бюро входят, в основном в качестве волонтёров, тысячи учёных из разных стран. Всего было опубликовано шесть оценочных докладов: в 1990, 1995, 2001, 2007, 2014 и 2021 годах. В 2018 году вышел специальный доклад «О глобальном потеплении на 1,5^о С» (сокращённое название).

Основы собственно международной климатической политики были заложены в 1992 г., когда была принята Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК – англ. Nations Framework Convention on Climate Change (UNFCC) [2]. Целью РКИК стал поиск путей стабилизации концентраций ПГ в атмосфере на уровне, не допускающем опасного антропологического воздействия на климатическую систему. 21 марта 1994 года РКИК вступил в силу. На данный момент его подписали 196 стран, а также ЕС.

На третьей конференции стран РКИК 11 декабря 1997 года в Японском городе Киото был принят и подписан 159 государствами Киотский протокол (Kyoto Protoсol), который стал первым межгосударственным соглашением, нацеленным на ограничение роста антропогенной эмиссией парниковых газов (ПГ) конкретными количественными параметрами. Он создавался исходя из принципа общей, но дифференцированной ответственности развитых и развивающихся стран мира в деле сокращения выбросов (в рамках совместного использования ими соответствующих механизмов и инструментов). В рамках этого соглашения у развитых стран появились ограничения на выбросы, а у развивающихся — нет. За время, прошедшее после его подписания, развивающиеся страны (прежде всего Китай) стали эмитировать больше некоторых развитых, а механизмы, заложенные в протокол, работали недостаточно эффективно [3].

Протокол вступил в силу 16 февраля 2005 года. Его ратифицировала 191 страна и ЕС, а США отказались от ратификации. На первом этапе (2008–2012 гг.) страны должны были сократить выбросы ПГ на 5,2 % по сравнению с уровнем 1990 года. Каждое государство получило конкретные квоты на выбросы, которыми можно было торговать. Китай и Индия обязательств по объёмам выбросов на себя не взяли. США заявили о неучастии в этом протоколе до 2013 года.

В 2012 году на конференции в Дохе действие Киотского протокола было продлено до 2020 года. На этом этапе количественные обязательства по сокращению выбросов ПГ не взяли на себя Новая Зеландия, Япония и Россия, а Канада вышла из протокола.

Второй этап. 12 декабря 2015 года по итогам 21 конференции МГЭИК было принято консенсусом Парижское климатическое соглашение (ПС) [4]. Подписание ПС состоялось 22 апреля 2016 года 175 странами (включая Россию). Формально ПС должно было заменить Киотский протокол по истечению срока его действия в 2020 году, но из-за слабости последнего, ПС фактически действует с момента вступления его в силу 4 ноября 2016 года. В настоящее время его поддержали все 197 участников (в том числе ЕС), из которых 189 его ратифицировали. Россия формально не ратифицировала ПС, мотивируя это тем, что оно не содержит предусмотренных российским законодательством оснований для его ратификации. Поэтому согласие России на обязательность для неё решений ПС юридически выражается в форме его принятия. США 4 ноября 2020 года вышли из ПС, но в феврале 2021 года официально вернулись в него.

Парижское соглашение [5] направлено на достижение трех равнозначных целей:

• удержание прироста средней температуры в пределах заведомо ниже 2 °C, а по возможности – не выше 1,5 °C по сравнению с доиндустриальным периодом;
• повышение способности адаптироваться к неблагоприятным последствиям изменения климата, содействие усилению климатической устойчивости и низкоуглеродному развитию, не создающему угрозы для производства продовольствия;
• переориентация финансовых потоков для обеспечения перехода на путь низкоуглеродного развития.

Участники соглашения обязуются:

• как можно быстрее достичь глобального пика выбросов парниковых газов, после чего быстрыми темпами достичь глобальной климатической нейтральности (т.е. равенства между антропогенными выбросами парниковых газов и их поглощением) к 2050 г.;
• разработать, представить и соблюдать определяемые на национальном уровне вклады – ОНУВ (Nationally Determined Contributions, NDC)
• обеспечить разработку стратегий низкоуглеродного развития и представление их в Секретариат РКИК к 2020 г.;
• представить и периодически обновлять национальные планы адаптации;
• сотрудничать в целях активизации мер по адаптации, включая обмен технологиями, знаниями и опытом;
• предоставлять необходимое для достижения климатических целей финансирование развивающимся странам — сторонам Соглашения.

Таким образом, в отличие от Киотского протокола, в ПС нет механизма квот на выбросы. Его участники разрабатывают и декларируют на национальном уровне вклады по сокращению выбросов ПГ.

Как уже было отмечено, в октябре 2018 года вышел специальный доклад МГЭИК [6] о глобальном потеплении на 1,5^о С, в составлении которого приняли участие 91 автор из 40 стран. Полное название доклада — «Глобальное потепление на 1,5 °C — специальный доклад о последствиях глобального потепления на 1,5 °C выше доиндустриальных уровней и о соответствующих траекториях глобальных выбросов парниковых газов в контексте укрепления глобального реагирования на угрозу изменения климата, а также устойчивого развития и усилий по искоренению нищеты». В нём подчёркивается, что для ограничения потепления на уровне 1,5^о С нужно сократить выбросы СО₂ на 45 % к 2030 году по сравнению с 2010 годом, а к 2050 свести их к нулю. При сохранении нынешних темпов выбросов потепление на 1,5 % станет реальностью в период между 2030 и 2032 годами а к 2050 температура может вырасти на 3-4 %. Выводы доклада базируются на анализе 90 сценариев, в рамках которых будет обеспечено ограничение повышения температуры 1,5°C.

По данным сценариям, доля ВИЭ в первичной энергии должна к 2050 г составить 49–67%, а доля угля сократиться до 1–7%. Также должна снизиться доля нефти и природного газа.

Доля электроэнергии в конечном потреблении энергии повышается к 2050 году до 34–71%.

В зависимости от сценария доля ВИЭ в производстве электроэнергии должна составить 36–97%. Разброс очень широк и зависит от компоновки энергосистемы. При более высокой доле атомной энергетики и активном применении технологий улавливания и хранения углерода (CCS), доля ВИЭ ниже и наоборот.

При этом медианное значение (рис.1) доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в генерации электроэнергии 2050 года по всем сценариям составит 77, 52 % (нефть – 0,04 %, уголь – 0,59 %, газ – 6,7 %, атомная энергетика – 8,87 %).

Рис. 1. – Выработка электроэнергии в мире в 2050 году в сценариях 1,5^оС (медиана)

11 сентября 2019 года был принят и на следующий день опубликован Еврокомиссией (ЕК) 24-страничный доклад Европейский «Зеленый курс» (The European Green Deal – EGD) [7].

Данный документ стал дорожной картой для проведения масштабной «зелёной» политики ЕС по достижению европейской экономикой 100 % климатической нейтральности к 2050 году.

Green Deal стала базой для проекта пакета законопроектов климатических законов принятых в июле 2021 года с целью законодательного закрепления механизмов для достижения климатической нейтральности странами ЕС к 2050 году.

В пакете инициатив по продвижению Green Deal ключевое место принадлежит системе европейской торговли квотами на выбросы ПГ (EU ETS). EU ETS начало которой положила Директива 2003 /87/ЕС [8], стала функционировать 1 января 2005 года Согласно этой директиве было запланировано три этапа. На первых двух этапах (2005–2007 и 2008–2012) был сформирован предельный уровень выбросов. При этом более 90 % квот здесь распределялось бесплатно из-за угрозы потери конкурентоспособности экспортёров ЕС в связи с эффектом «утечки углерода» (carbon leakage). Он связан с возможностью переноса производства с большим объёмам выбросов или потреблением энергоресурсов в другие страны, где подобные платежи за выбросы отсутствуют. Это приводит не к абсолютному сокращению мировых выбросов СО₂, а только к их перемещению между странами.

Именно для предприятий ЕС, уязвимых с точки зрения утечки углерода и осуществлялась бесплатная передача квот на выбросы СО₂. Для этого были установлены бенчмарки. Углеродные показатели по выбросам, определяемые по 10 % наиболее эффективных предприятий в отрасли. Если предприятие превосходило бенчмарк, то все выбросы покрывались бесплатными квотами. Их также можно было получить для нормативно определённых отраслей, наиболее подверженных утечки углерода (нефтепереработка, производство водорода в ЕС и др.) Таким образом, торги углеродными квотами – это система перераспределения прав на выбросы СО₂ от предприятий, которые не полностью используют установленную государством квоту и теми предприятиями, которые превышают норму выбросов.

Третий этап развития системы EUETS проходил в 2013–2020 годах. На этом этапе норма выбросов ежегодно снижалась на 1,74 %, только 57 % разрешений управлялись на основании продуктовых бенчмарков, которые рассчитывались для 54 различных продуктов по принципу: 1 бенчмарк = 1 продукт». Среди продуктов кроме прочего были нефтепродукты, алюминий, аммиак, водород, оксид этилена. [9]

На четвёртом этапе (2021-2030) произойдёт отказ от бесплатного распределения квот по продуктам, переход на 100 % продажу их на аукционах и ежегодное снижение их на 2,2 %. На середину 2021 года EUETS регулирует прямые выбросы углекислого газа (СО₂), оксида азота (N₂O) и перфтоуглеродов (PFC_s), покрывая 40 % всех выбросов в ЕС.

С 2007 года в Европе начинается обсуждение возможности введения Border tax adjustments (ВТА), который позже получил название СВАМ (carbon border adjustment mechanism) (подробнее о механизме внедрения СВАМ во втором параграфе).

Знаковым событием стало принятие Еврокомиссией 14 июля 2021 года масштабного пакета (тысячи страниц) новых нормативных документов под общим названием “Fit-for-55”. Он представляет собой целостный план трансформации экономики и общества на основах устойчивого низкоуглеродного развития и включает в себя 15 направлений, в том числе: энергетику, промышленность, сельское и лесное хозяйство, транспорт, ЖКХ, схему квотирования и торговли выбросами, энергетические налоги, конкретизацию вкладов различных стран в сере сокращения ПГ и многое другое.

C 11 по 13 июня 2021 года в британском Карбис-Бэй под лозунгом “Построить лучше, чем было” прошел саммит G7 [10], на котором, помимо стран «большой семёрки» приняли участие глава Еврокомиссии (ЕК) Урсула фон дер Ляйен, председатель Евросовета Шарль Мишель и лидеры Австралии, Индии, Южной Кореи и ЮАР. Помимо анализа глобальной борьбы с пандемией COVID-19 и восстановления экономики стран G7, участники подтвердили свою приверженность Парижскому соглашению и взяли на себя обязательства достигнуть углеродной нейтральности к 2050 году. С этой целью была поставлена задача снизить выбросы ПГ в 2 раза относительно уровня 2010г. G7 продекларировали уже с текущего года прекратить прямую государственную поддержку разработке новых проектов ископаемого топлива с высоким углеродным следом и выделять ежегодно до 2025 года по 100 млрд. $ в декарбонизацию экономики, а также стимулировать переток глобальных потоков капитала в отрасли возобновляемой энергетики.

9 августа 2021 года был опубликован шестой оценочный доклад МГЭИК, посвященный физическим основам изменения климата [11]. В этом огромном (3949 страниц) докладе подтверждается существование почти линейной зависимости между антропогенными выбросами CO₂ и вызванным им глобальным потеплением. Каждая 1000Гт кумулятивных выбросов CO₂ приводит к увеличению глобальной температуры примерно на 0,45^оС.

30–31 октября 2021 г. в Риме состоялся саммит G20. Лидеры России, Китая, Японии и Мексики присутствовали на саммите в онлайн формате. По итогам саммита стороны приняли на себя ряд обязательств в сфере борьбы с коронавирусом, противостояния глобальным экономическим вызовам, достижения глобальной углеродной нейтральности, поддержания бесперебойных потоков энергии и ряда других. Стороны поддержали предложение ОЭСР по введению минимального глобального налога для транснациональных корпораций в размере 15%, а также обещали добиться высадки 1 трлн деревьев в особо пострадавших экосистемах. В целом, почти все обсуждаемые на саммите вопросы проходили через призму климатической составляющей, то есть экология все более и более встраивается в регулирование механизма мировой конкуренции. По итогам саммита была принята римская декларация лидеров «Группы двадцати», состоящая из 61 тезиса [12]. После окончания саммита его участники в полном составе переехали в Глазго, где состоялась очередная «зеленая» конференция.

С 31 октября по 12 ноября 2021 года в Глазго состоялась 26-я конференция ООН по климату (Conference of the Parties, COP26), в которой приняли участие почти 200 государств. Несмотря на значительные разногласия между ее участниками. Сторонам в итоге удалось согласовать «Климатический пакт» [13]. Главы России, Китая и Бразилии участвовали в COP26 в виртуальном режиме.

Основной целью саммита в Глазго было представление странами новых «национально определяемых вкладов», то есть конкретных обязательств по сокращению выбросов ПГ с целью достижения к 2050 году углеродной нейтральности. Россия, Китай и Индия запланировали достижение такой нейтральности не позднее 2060 г.

Данная конференция была очень представительна. На ней присутствовали 120 мировых лидеров (главы России, Китая и Бразилии участвовали в виртуальном режиме) и более 40000 зарегистрированных участников, в том числе 22274 делегата сторон, 14124 наблюдателя и 3886 представителей средств массовой информации. На саммите были зафиксированы следующие положения [14]:

Признание чрезвычайного характера сложившейся ситуации.

• активизация действий;
• отказ от ископаемых видов топлива;
• выполнение обязательств по климатическому финансированию;
• расширение масштабов поддержки мер по адаптации;
• завершение работы над Парижским сводом правил.

Не все страны и не по всем проектам дали своё согласие. Так, например, только 23 страны подписали соглашение о поэтапном сокращении (но не полном, как предлагалось изначально) вклада угля в энергетику, а также об отказе от «неэффективных» субсидий в нефтегазовом секторе. Основные эмитенты метана – Китай, Россия, Индия и Австралия – не присоединились к соглашению. В принятых документах Конференции нет положений о полном сворачивании углеводородной и атомной энергетики.

Процесс политизации климатических проблем достиг своего апогея 13 декабря 2021 г. в ходе обсуждения и голосования по проекту резолюции «Климат и безопасность, внесённому Ирландией и Нигерией. Соавторами этой резолюции стали 113 стран, а 80 стран отказались принимать участие в ее разработке [15]. В ней предлагалось связать угрозы изменения климата с международной безопасностью, то есть представить климатические проблемы в качестве международной угрозы и интегрировать эти угрозы в центральной составляющей стратегии ООН по предотвращению конфликтов.

Российская Федерация резко выступила против этой резолюции и наложила на нее вето. Китай воздержался, а из непостоянных членов СБ ООН не поддержала резолюцию Индия. Остальные 12 членов СБ ООН выступили за. В заявлении Постпредства России при ООН по проекту резолюции СБ ООН по климату отмечается: «Навязываемый Совету документ предлагал однобоко – через климатическую призму – подходить к конфликтам и угрозам международному миру и безопасности. Предложение по созданию такой автоматической взаимосвязи носило генерический характер. Оно игнорирует все остальные аспекты ситуаций, в которых находятся страны в конфликтах или отстающие в социально-экономическом развитии. В этом усматриваем попытку переложить вину на сами развивающиеся государства и создать новый рычаг, благодаря которому можно диктовать свое видение исполнения климатических обязательств, в перспективе – инициировать включение в повестку СБ практически любой страны по климатическим соображениям, ибо проблемы с климатом ощущаются во всем мире» [16].

Таким образом, благодаря вето России, удалось избежать юридического закрепления возможности использования климатической повестки в целях вмешательства во внутренние дела суверенных стран.

Введение в ЕС механизма CBAM – риски и последствия для российской экономики

В процессе функционирования европейской системы торговли квотами (EU ETS) у европейских компаний растут издержки в связи с необходимостью оплаты выбросов ПГ. В результате, как уже отмечалось, возникает негативный эффект «утечки углерода», что приводит к переносу углеродоёмких производств в другие юрисдикции, где подобные платежи за выбросы отсутствуют и в результате декарбонизация мировой экономики превращается в игру с нулевой суммой. Для компенсации данного эффекта и уменьшения асимметрии, возникшей с функционированием EU ETS, в ЕС стали разрабатывать идею введение «углеродного пограничного налога» (Carbon Border Tax) или концепцию трансграничного углеродного регулирования (ТУР). В его основе лежит идея взимания платы с импортируемых в ЕС товаров на основе оценки их углеродоемкости, что должно так же компенсировать эффект утечки углерода.

Идея разработки и внедрения ТУР была закреплена в декабре 2013 года, когда «Европейский зеленый курс» был опубликован в формате коммуникации Еврокомиссии (ЕК).[17] Именно в этом документе ТУР был представлен как «Механизм пограничной углеродной корректировки» (Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM). В дальнейшем этот термин получил широкое распространение и законодательно был закреплен в различных документах Евросоюза.

10 марта 2021 года Европейским парламентом была принята концептуальная резолюция о внедрении механизма ТУР (CBAM), отвечающего принципам ВТО [18]. В документе отмечено, что ТУР не должно вводить замаскированные ограничения международной торговли, а должно создавать стимулы для европейской промышленности и торговых партнеров ЕС для декарбонизации экономики в соответствии с целями парижского соглашения. При этом ТУР должно быть нацелено исключительно на достижение климатических целей и не использоваться в качестве инструмента для усиления протекционизма, неоправданной дискриминации или ограничений (п.7 резолюции). [19]

ТУР должно покрывать весь импорт продуктов и товаров, подпадающих под действие EU ETS. К 2023 г. ТУР должно охватывать энергетику и энергоемкие промышленные сектора, такие как производство нефтепродуктов, цемента, стали, алюминия, бумаги, стекла, химикатов и удобрений, которые на текущий момент ответственны за 94% выбросов промышленных предприятий ЕС (п.12 резолюции).

В п.16 резолюции указывается, что для устранения потенциального риска утечки углерода при соблюдении правил ВТО, ТУР должно предусматривать взимание платы за углеродный след в импорте сходным образом, как он оплачивается производителями ЕС. При этом ценообразование на выбросы ПГ в соответствии с ТУР должно отражать динамическую эволюцию цен на квоты ЕС в рамках EU ETS при обеспечении предсказуемости и меньшей волатильности цен на выбросы.

В Резолюции подчеркивается, что ТУР должно быть «исключительно и строго» направлено на экологические цели – сокращение глобальных выбросов CO₂ и предотвращение утечки углерода (п.27 резолюции). При этом в соответствии со статьей III ГАТТ необходимо обеспечить одинаковое отношение к импорту и отечественному производству, поэтому ТУР должно создавать равные условия между местными и иностранными производителями, то есть плата за выбросы пГ в рамках тур должна быть эквивалентна величине платы в соответствии с EU ETS (п.28 резолюции).

Методология расчётов последствий от введения CBAM определяется тремя оставляющими его конструкции [20]:

1. секторальный и продуктовый охват;
2. охват выбросов;
3. способы определения углеродного следа.

22 апреля 2021 года Европейский круглый стол по вопросам изменения климата и устойчивого перехода ( The European Round table on Climate Change and Sustainable Transition, ERCST) опубликовал доклад в котором представил свою конструкцию по CBAM [21]. ERCST является авторитетной неправительственной НКО, основанной в 2016 году со штаб-квартирой в Брюсселе, и официально получившая от ЕС полномочия по выяснению и агрегированию позиций бизнеса разных стран мира относительно регуляторных решений ЕС в сфере климата.

Секторальный и продуктовый охват

Согласно оценкам ERCST [22], по глубине охвата действия CBAM может быть распространено:

1. только на продукцию нижних переделов энергоёмких отраслей (сектор«upstream»);
2. на сектор «upstream» и электроэнергию;
3. на сектор «upstream», электроэнергию и продукцию средних и верхнихпеределов (сектор «downstream»).

Охват выбросов

Изначально для общественного обсуждения было предложено три основных варианта охвата CBAM:

1. только прямые выбросы (Scope 1);
2. прямые и косвенные энергетические выбросы (Scope 1 и 2);
3. прямые и косвенные, включая выбросы от сырья и комплектующих(Scope 1, 2, 3).

Однако в докладе ERCST, представленном 22 апреля 2021 г., в качестве оптимального решения для пилотной фазы CBAM предлагается рассмотреть еще один вариант охвата выбросов: включающий выбросы Scope 1, а также ту часть косвенных выбросов, которая возникает на этапе производства сырья и комплектующих (Scope 3), но исключающий косвенные выбросы от потребления электро- и теплоэнергии (Scope 2).

На начальном этапе предлагается также не учитывать в расчётах ту часть выбросов Scope 3 для сектора «downstream», которая связана с транспортировкой товаров.

Способы определения углеродного следа

Возможны два основных способа:

1. прямой расчёт углеродного следа продукции;
2. расчёт по бенчмаркам (эталонным значениям).

И в том, и в другом случае авторам CBAM необходимо будет обеспечить единство методологии расчёта выбросов для внутренних и внешних поставщиков продукции ЕС, подлежащей углеродному налогообложению (то есть гармонизировать подходы CBAM и EU ETS). Для варианта «б» дополнительная сложность состоит в том, чтобы при сравнении расчётного углеродного следа импортной продукции и эталонного значения совпадали границы включенных производственных процессов и выбросов (например, включает ли бенчмарк по стальному прокату выплавку стали). Сами бенчмарки могут быть установлены на уровне средних показателей по ЕС или миру, либо по лучшим практикам.

Окончательная версия СВАМ появилась 14 июля 2021 года, когда ЕК опубликовал масштабный пакет законодательных актов под названием «Fit-for-55» в области климатической, энергетической, сельскохозяйственной, транспортной и налоговой политики ЕС [23]. В рамках этого пакета на 291 страницах представлена конкретная схема введения СВАМ. При этом ряд параметров СВАМ (например, объёмы предоставления бесплатных квот для производителей углеродной продукции, которая подвержена высоким рискам утечки углерода) зафиксировали в проекте нормативного акта по модернизации EU ETS. Реализация СВАМ включает два этапа: с 2023 года импортёры в ЕС будут только отчитываться об импорте СВАМ-товаров в зависимости от их углеродоёмкости, а с 2026 года заработает схема их оплаты.

СВАМ базируется на двух компонентах – цене углерода и углеродном содержании импорта. В этой связи ключевыми факторами выступают объёмы торговли, попадающие под СВАМ – регулирование товаров и объёмы выбросов при производстве этих товаров. В самом общем виде схема работы СВАМ следующая:

• Для регулирования работы СВАМ создаётся специальный управляющий орган – СВАМ Authority, который будет осуществлять эмиссию цифровых СВАM-сертификатов, каждый из которых представляет собой одну тонну выбросов СО₂, содержащихся в их импортируемых товарах, а также контролировать взимание за них платежей.
• Импортёры в ЕС СВАМ-товаров обязаны покупать эти сертификаты. Их стоимость будет рассчитываться на основе средней цены выбросов на аукционах в рамках системы EU ЕТS за предыдущую неделю. Таким образом цена квот в EU ЕТS будет использоваться для целей СВАМ.
• Для ввоза в ЕС СВАМ товаров импортёры должны будут ежегодно до 31 мая декларировать количество товаров, которое они импортировали в ЕС в предшествующий год, объёме связанных с этими товарами выбросов и предъявлять необходимое количество СВАМ-сертификатов. В случае отсутствия подтверждения на достаточное количество разрешений к 31 мая импортёры в ЕС будут оштрафованы в размере трёхкратной средней цены СВАМ-сертификатов в предыдущем году за каждый недостающий сертификат.
• Платить за углерод в EU ETS будут производители ЕС, а платить за СВАМ-сертификаты будут только импортёры СВАМ товаров в ЕС. При этом цена единицы углерода для всех поставщиков на рынок ЕС будет одинакова. Бесплатные квоты в EU ETS сохраняются, но обязательства по СВАМ будут изменяться в зависимости от доли бесплатных квот.
• Секторальный охват (Scope) СВАМ включает следующие отрасли: чёрная металлургия, цветная металлургия (алюминий), химия (азотные соединения) и производство азотных удобрений, электроэнергетика. При расчёте фактических выбросов, связанных с электроэнергией, учитываются конкретные данные о происхождении электричества включая прямые договоры купли-продажи в третьих странах. Строго говоря, в конечном счете, СВАМ распространяется не на сектора, как в системе EU ETS, а на товары, которые в соответствии с регламентом №2658/87 [24] зафиксированы в списке кодов комбинированной номенклатуры товаров – «CN – коды». Поэтому «в CBAM вошли товары из цементной товарной группы (4 CN кода), электроэнергетики (1 код), производства удобрений (5 кодов), черной металлургии (12 кодов) и производства алюминия (8 кодов)» [25].
• Охват (Scope) выбросов. Все выбросы (Scope) ПГ оцениваются в рамках трёх типов: Scope 1, Scope 2 и Scope Scope 1 – это прямые выбросы при производстве продукции на конкретном предприятии. Scope 2 – косвенные выбросы от закупаемой энергии у других производителей. Scope 3 – все остальные выбросы, не контролируемые предприятием, включая транспорт и последующее использование продукции вплоть до утилизации отходов. В законопроекте ЕС учитываются Scope 1 и не энергетические Scope 3. При этом перечень косвенных выбросов от сырья и полуфабрикатов, учитываемых при расчёте Scope 3, будет определён отдельным постановлением. Учет Scope 2 отнесен на будущее. При этом в EU ETS в основном используется Scope 1, но по алюминию и электростали используются Scope 1 и 2.
• В системе СВАМ заложена возможность вычета для импортёров в случае, если производитель экспортируемого в ЕС товара уже уплатил в своей стране национальный углеродный налог при условии его признания со стороны уполномоченного органа ЕС.
• Получение предприятием статуса импортёра ЕС возможно только после его авторизации СВАМ Authority при условии выполнения ряда требований. Например, импортёр должен в течение пяти лет до подачи заявления на авторизацию не нарушать таможенного и налогового законодательства ЕС.
• На страны, заключившие соглашение о слиянии своей системы торговли выбросами с EU ETS, страны- член таможенного союза – Норвегия, Швейцария, Исландия и Лихтенштейн, а также на ряд зависимых территорий. В России, после опубликовании схемы CBAM, первые расчеты прямых потерь российских экспортеров от ввода углеродного налога ЕС с учетом Scope 1 и Scope 3 были сделаны в институте проблем естественных монополий (ИПЕМ, англ. – IРЕМ).

Методика расчёта потерь российской промышленности, следующая:

Оценка затрат российских экспортёров на платежи по CBAM:

• расчёты только по узкому отраслевому охвату;
• платёжная ставка 60 долл./т CO₂;
• с учётом реального углеродного следа продукции (по данным Росстата и нац. кадастра выбросов);
• с учётом scope 1, а также с учётом scope 3 по отдельным цепочкам продукции (стальная и алюминиевая продукция, азотные удобрения и соединения);
• без учёта альтернативных эффектов (потеря рыночной доли на рынке ЕС);
• без учёта снижения платежей в связи с сохранением бесплатных квот в EU ETS.

Дополнительно частично учтены косвенные эффекты (снижение спроса на электрическую энергию и тепловую энергию), не учтено снижение добычи металлических руд, ископаемого топлива и т. д.

По их расчетам налоговая нагрузка на  Scope 1 может составить 1,13 млрд. долл. в год при стоимости СО 2 на EU ETS 60 долл., нагрузка на Scope 3 – 1,17 млрд. долл. (см. табл. 1).

Таблица.1 Количественная оценка эффектов от СВАМ для экономики России

Источник: Институт проблем естественных монополий

При этом для расчета Scope 3 оценивали  Scope 1 не только для СВАМ товаров (например, чугун и алюминий), но и для сырья, использованного для их производства (например, кокс и глинозем). В целом под СBАM регулирование может попасть российский экспорт почти на сумму 9,5 млрд. долл. По расчётам IPEM к прямым эффектам от введения СВАМ (2,3 млрд.долл) необходимо добавить косвенные эффекты (222 млн. долл), что в результате приведет к совокупным эффектам в размере 2,5 млрд. долл. При этом удорожание продукции в среднем составит 24% (цемент – почти в 2 раза). Это эквивалентно ввозной пошлине в 24%. При учёте выбросов Scop 3 платежи по СВАМ могут вырасти в десятки раз (с учётом сложности определения границ рассматриваемых цепочек).

По расчетам IPEM (рис. 2) Россия в абсолютном выражении занимает первое место по стоимости уязвимого экспорта в ЕС (ЕС -27 стран +4 страны таможенного союза): 10 млрд.   долл. (согласно законопроекту СВАМ) и 60 млрд. долл. (аналогично EU ETS + минеральные удобрения). В относительном выражении соответственно 2,3 % (четвертое место) и 14,1% (второе место) среди крупных экспортеров.

Рис 2. Объем экспорта в ЕС, потенциально попадающего под СВАМ, в зависимости от отраслевого охвата А (в абсолютном выражении) B (в относительном выражении)

Источник: Институт проблем естественных монополий

Энергетический переход

В совместном докладе ИНЭИ РАН и Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО «Прогноз развития энергетики мира и России 2019» [26] энергопереход определяется как «сдвиг в серии фундаментальных структурных преобразований мирового энергетического сектора

Рис.3 Изменение структуры мирового первичного энергопотребления по видам топлива с 1860 г. И четыре энергетических перехода

Источник: ИНЭИ РАН; Центр энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО

Рис.4 Составляющие энергоэффективности энергоперехода

Источник: ИНЭИ РАН; Центр энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО

Драйвером энергоперехода можно назвать и пандемию коронавируса, из-за которой снизился спрос на нефть и газ. Так, на пике первой волны коронавируса в Европе в апреле 2020 года по сравнению с 2019 годом потребление нефти и угля в странах ЕС упало на 40 %, газа – на 30 %, атомной энергии – на 16 %. При этом спрос на возобновляемые источники энергии (ВИЭ), почти не изменился, а по некоторым видами даже вырос (например, на гидроэнергию увеличился на 9 %, а на солнечную энергию – на 28 %) [27].

Имеется существенный разброс количественных оценок в отношении последствий энергоперехода для российской экономики и энергетики. Приведем некоторые из них.

По оценкам Rystad Energy, в 2020 году инвестиции в технологии глобального энергетического перехода достигли 500 млрд. долл., а в возобновляемую энергетику – 304 млрд. долл. (суммарно 804 млрд. долл.), значительно превысив глобальные инвестиции в сектор добычи нефти и газа, составившие 382 млрд. долл. [28]. При этом из 500 млрд. инвестиций в технологии глобального энергоперехода наибольший прирост пришелся на ЕС – в нем инвестиции выросли на 67 % по сравнению с 2019 годом. При этом в Китае и США произошло сокращение финансирования энергоперехода на 12 и 11 % по сравнению с 2019 годом соответственно [29].

По расчетам экспертов, энергопереход может обойтись для России стоимостью до 1% ВВП в год. При этом отказ от энергоперехода грозит стране убытками до 400 млрд. долл. в год, а также потерей конкурентоспособности российской продукции. [30]

Согласно расчетам аналитиков ВТБ Капитал [31] для снижения нетто-выбросов на 60% по сравнению с 2019г., России потребуется инвестировать в экономику 89 трлн руб. в ближайшие 40 лет. Снижение выбросов на 25% обойдется России в 43 трлн рублей (или 1,3% ВВП ежегодно). Чтобы снизить их на 50%, придется потратить 86,6 трлн рублей (2,7% ВВП ежегодно). Сокращение выбросов на 100% к 2060 году потребовало бы затрат на сумму в 479,8 трлн рублей, что в годовом выражении эквивалентно 15% ВВП.

Для 100% декарбонизации в экономике потребуются дополнительные платежи за товары и услуги на 7,4 трлн руб. в год, а рост цен для конечных потребителей на продукцию внутри России составит в среднем 12%.

Заключение

Направление «зеленой» трансформации мировой экономики в 21 веке приобрело огромную инерцию и глобальную составляющую, о чём свидетельствуют информационные данные, представленные в первом параграфе данной главы. Этот «зеленый» процесс уже не остановить, но его скорость и результаты будут в решающей степени детерминированы развитием современной международной обстановки.

Во втором параграфе отмечается, что за последние 2-3 года резко интенсифицировались усилия мирового сообщества (прежде всего ЕС) по созданию законодательной и нормативной базы для ускорения процессов декарбонизации экономики. Переломным моментом здесь являются принятие ЕС пакета законодательных актов под названием “Fit- for-55” в области климатической, энергетической, сельскохозяйственной, транспортной и налоговой политики. В этом пакете важнейшее место принадлежит законопроекту введения СВАМ, который должен реально заработать с 2026 года. Главное целью СВАМ является предотвращение утечки углерода, что будет способствовать запуску конкурентной гонки по снижению углеродоемкости экономики.

Предварительные расчеты потерь российских экспортеров от введения СВАМ показывают, что в целом они не критичны для России. Но при проведении таких расчетов возникают серьезные проблемы с оценкой косвенных эффектов от подобного регулирования. Например, из-за возможного снижения экспорта СВАМ товаров, России грозит не только потеря экспортных ниш, но и потери спроса внутри России на электроэнергию и тепло, что, в свою очередь, по цепочке приведет к потерям в нефтегазодобывающей и угольной отраслях, в нефтепереработке, добычи руды и т.д.

При включении в регулирование Scope 2 и попадание под действие СВАМ всего импорта товаров, задействованных в ЕUETs, величина угроз российского экспорта возрастает в разы. Пока не понятно, как в будущем будет выглядеть международно принятая методология вертикали фактических выбросов, какова будет динамика цены на углерод, какие риски для мировой экономики принесут разрабатываемые схемы энергоперехода на безуглеродные энергоносители (ветровая и солнечная энергетика, зеленый углерод и т. п.), а также уже возникающее противоречие в изменении подходов финансирования через схемы EGS    инвестирования и множества других проблем. Ответы на некоторые из них появятся в процессе анализа отчетности импортеров СВАМ до 2026 года, когда импортеры будут только отчитываться без уплаты платежей.  Очевидно, что на этом этапе будут выявлены определенные изменения и корректировки этой системы, а с 2026 года мы увидим эффективность действия СВАМ на практике.

В третьем параграфе показаны некоторые тенденции, противоречия и риски формирующегося на наших глазах процесса трансформирующейся энергетики по пути углеродной нейтральности. Здесь представлен ряд оценок и расчетов возможных результатов и последствий энергоперехода для экономики России.

По своей сути энергопереход – это есть формирующийся механизм декарбонизации экономики через постоянное наращивание «зеленого» состояния глобальной энергетической системы, в отличии от изменения ее отдельных технологий или источников топлива. Во многих исследованиях именно последним компонентам и уделяется основное внимание (споры о месте и роли атомной и угольной генерации в процессе энергоперехода, возможности получения и использования «зеленого» водорода, биотоплива и т. п.).

С концептуальной точки зрения, энергопереход – есть способ, форма и результат перехода энергетической власти, где формируемое преимущество климатического измерения процессов над экономическими, с большой долей вероятности, приведет к перераспределению природной энергетической ренты от стран экспортеров энергии в пользу стран, которые этой ренты не имеют.

На наш взгляд, в современных условиях резкого обострения международной обстановки, невозможно спрогнозировать, даже в краткосрочной перспективе, более или менее точные последствия трансформации энергетической составляющей мировой экономики. В результате регулярных санкций против России и других, не входящих в западный проект стран, волатильность экономических процессов не просто многократно усиливается, но и, по нашему мнению, они получают совершенно новое качество – форс-мажорность. Именно, перманентные форс-мажоры в экономических процессах из исключений превращаются в правила, предсказать конкретные последствия их реализации представляется практически невозможным. Форс-мажорность экономики, стимулируемая санкционным давлением, в условиях и без того достаточно хаотичного формирования методов энергоперехода, может привезти к запредельным кризисам в мировой энергетической системе и глобальной экономике. Это чревато развязыванием не только экономических, политических или идеологических, но и реальных войн. В этих условиях неоднозначности процессов и последствий энергоперехода усиливается. Для его нормализации необходимо, прежде всего, снять форс-мажорность современных экономических процессов через разрядку международной напряженности.