Публикации

Анализ эволюции зарубежных подходов к стратегическому, в том числе финансовому, планированию позволяет сделать вывод о том, что для реализации концепций стратегического планирования зарубежными учеными широко используется матричный метод, позволяющий создавать настоящий и будущий желаемый образ организации. Такие «матрицы видения» содержат описание настоящего и будущего состояния организации, отражая взгляд на это состояние со стороны и изнутри организации в определенных параметрах организации.

В настоящее время наиболее известными стратегическими моделями, применение которых возможно для формирования финансовой стратегии являются матрица финансовых стратегий Франшона и Романе и концепция стратегического управления Литтла [1, 2, 4 и др.]. Указанные модели основываются на разных концептуальных и методологических подходах, собственных системах оценочных показателей, имеют как отрицательные, так и положительные стороны.

Матрица финансовых стратегий разработана французскими  учеными  Ж. Франшоном и И. Романе  и в настоящее время, как показывает анализ литературы по финансовому менеджменту, является одной из самых известных стратегических моделей. Популярность данной финансовой модели объясняется ее достаточной эффективностью, о чем свидетельствует практика применения матрицы в зарубежных фирмах и на отечественных предприятиях. Матрица способствует генерированию достаточного объективного и информативного заключения о финансовом состоянии компании и перспективах ее развития.

Матрица финансовых стратегий представляет стратегическую модель, использующую три основополагающих категории финансового менеджмента:

• результат хозяйственной деятельности (РХД);
• результат финансовой деятельности (РФД);
• результат финансово-хозяйственной деятельности (РФХД) [1].

После расчета аналитических показателей предприятие условно относится к одному из квадрантов матрицы, каждый из которых имеет свой номер, характеризует определенное финансовое положение предприятия и возможные сценарии дальнейшего развития.

К достоинствам указанного методологического подхода можно отнести достаточно широкий потенциальный круг пользователей. Организации разных организационно-правовых форм  могут использовать методику для комплексного управления активами и пассивами, создания эффективной финансовой стратегии; аудиторские компании – для анализа в динамике финансового состояния и перспектив платежеспособности предприятия-заказчика.

К недостаткам данной модели необходимо отнести, на наш взгляд, следующие трудности в построении и анализе матрицы:

• возникновение сложностей при определении месторасположения предприятия в квадрантах матрицы в тот или иной период, поскольку используется достаточно грубая шкала оценки аналитических показателей «результат хозяйственной деятельности» и «результат финансовой деятельности»: значительно больше нуля; значительно меньше нуля, примерно равен нулю. Присвоение РХД и РФД значений «больше нуля» или «меньше нуля» по данной методологии невозможно;
• оценка аналитических показателей матрицы достаточно субъективна, т.к. параметры абсолютных значений в данной модели не заданы. На основании абсолютных значений показателей иногда трудно сделать вывод о том, приравнять показатели к нулю или оценить как значительно большие нуля;
• субъективный характер результатов анализа, т.к. присвоение номера квадранта на этапе построения матрицы определяется индивидуальным мнением аналитика о финансовой ситуации в каждом конкретном периоде;
• необходимость использования дополнительных методов финансового анализа. Методика матрицы не учитывает отраслевой специфики и этапа жизненного цикла предприятия, что снижает достоверность и информативность результатов, получаемых в ходе реализации модели. Результаты данного методологического подхода к формированию финансовой стратегии предприятия можно считать корректными только при условии проведения  предварительного финансового анализа предприятия на базе расчета основных финансовых показателей, в первую очередь, ликвидности и рентабельности.

В связи с противоречиями и недоработками методологии Франшона и Романе возникает необходимость оговорок о возможном несоответствии результатов оценки и реальной действительности.

Недостатки модели Франшона и Романе в определенной степени преодолены в другом зарубежном методологическом подходе к выбору модели стратегического управления — концепции стратегического управления Артура Литтла, содержание которой раскрыто В.С. Ефремовым [2], а также некоторыми другими специалистами, например, А.Ю. Цыганком [5], Ю.П. Лапыгиным [3].

Модель стратегического управления Артура Литтла (ADL/LC), как и  предыдущая модель, базируется на построении матрицы. Аббревиатура ADL является сокращением названия консалтинговой организации Arthur D. Little, в которой была разработана данная модель; LC – от англ. Life-Cicle  (жизненный цикл).

Модель ADL/LC представляет оригинальную методику стратегического анализа и планирования, инструмент анализа портфельных стратегий для определения разумной диверсификации деятельности многоотраслевой организации.

Согласно данному методологическому подходу отрасль, предприятие и отдельный вид бизнеса в своем развитии последовательно проходит четыре стадии: зарождение, рост, зрелость, старение. Основное теоретическое положение модели в том, что предприятие необходимо анализировать именно в соответствии со стадией жизненного цикла, на которой оно находится.

Второе теоретическое положение заключается в том, что помимо последовательных смен стадий жизненного цикла меняется и конкурентное положение одних видов бизнеса относительно других. Вид бизнеса может занимать одну из конкурентных позиций: доминирующую, сильную, благоприятную, прочную или слабую.

Каждый вид бизнеса анализируется отдельно для того, чтобы определить стадию развития соответствующей отрасли и его конкурентное положение внутри ее.
Базовая концепция модели состоит в том, что бизнес-портфель организации, определяемый стадией жизненного цикла и конкурентным положением, должен быть сбалансированным. Сбалансированный портфель имеет следующие особенности:

• виды бизнеса находятся в различных стадиях жизненного цикла;
• поток денежной наличности положителен или таков, что обеспечивает равенство суммы денежной наличности, генерируемой зрелыми или стареющими видами бизнеса, и суммы, расходуемой на развитие зарождающихся и растущих видов бизнеса;
• средневзвешенная норма прибыли на чистые активы (Return On Net Assets – RONA) по всем видам бизнеса удовлетворяет целям организации;
• чем больше видов бизнеса, занимающих ведущее, сильное или благоприятное положение, тем лучше бизнес-портфель организации.

Концепция ADL, состоящая в том, что каждый вид бизнеса требует отдельного стратегического анализа и планирования,  определения позиции на рынке реализуется использованием специального RONA-графа для балансировки бизнес-портфеля и отражения вклада каждого вида бизнеса из портфеля в деловой успех организации. Граф опирается на два параметра – показатель RONA (%) и уровень реинвестиций, в которых схематически отображается эффективность каждого бизнеса в указанных координатах. Уровень реинвестиций в модели называется «внутренним перераспределением денежной наличности (Internal Deployment)».

Авторы предложили исчислять показатель внутреннего распределения как долю фондов организации, реинвестируемых в данный вид бизнеса (в процентах), т.е. отношение изменения стоимости активов (разности стоимости активов за вычетом амортизации) к изменению величины оперативных фондов (прибыли за вычетом налогов плюс амортизация).

В зависимости от значения показателя внутреннего перераспределения (ПВП) авторы модели ADL/LC выделяют четыре типа перераспределения денежной наличности:

• генераторы денежной наличности – ПВП значительно ниже 100 %;
• потребитель денежной наличности – ПВП значительно выше 100 %;
• инвариант денежной наличности – ПВП около 100 %;
• отрицательный внутренний перераспределитель – сумма реинвестиций отрицательна. Данная ситуация возможна при стратегии деинвестирования: поток денежной наличности положительный, но стоимость активов сокращается.

Сбалансированный бизнес-портфель должен включать все четыре категории видов бизнеса. В то же время авторы отмечают, что производство на стадиях зарождения и роста является типичным потребителем денежной наличности, а на стадии зрелости и старения – типичным ее генератором.

Сочетание двух параметров – четырех стадий жизненного цикла производства и пять конкурентных позиций составляют матрицу ADL, состоящую из 20 ячеек. Стадии жизненного цикла на матрице указываются по оси Y и характеризуются изменениями во времени и объемах продаж, движения наличности и прибыли.
Конкурентные позиции в процентах доли рынка на матрице ADL указаны по оси X.

В табл. 1. представлена комплексная характеристика модели выбора стратегии в соответствии с методологическим подходом ADL/LC, акцентирующая финансовые решения, выполненная автором исследования на основании изучения содержания и особенностей модели.

Таблица 1.
Комплексная характеристика выбора стратегии на базе методологического подхода ADL/LC

Анализ методологического подхода фирмы  Arthur D. Little с позиций формирования финансовой стратегии Arthur D. Little позволил выделить следующие его положительные черты:

• универсальность применения – для анализа различных типов бизнеса, находящихся на разных стадиях жизненного цикла;
• конкретность (в отличии от «усредненности» модели Франшона, Романе, например) стратегического планирования – учет стадии жизненного цикла и позиции на рынке значительно суживает параметры выбираемой стратегии;
• широта функционального назначения — для изучения фактического состояния, конкурентного положения и стадии жизненного цикла хозяйствующего субъекта, сбалансированности корпоративного бизнес-портфеля;
• широта предполагаемых стратегий – 24 уточненные стратегии, что позволяет анализировать множество стратегий по каждому виду бизнеса;
• возможность выбора стратегий для достижения сбалансированности портфеля;
• количественная оценка вклада каждого бизнеса в корпоративный портфель;
• возможность оценки распределения продаж, чистого дохода, активов, рентабельности, средневзвешенной нормы прибыли на чистые активы по стадиям жизненного цикла и конкурентной позиции бизнеса.

Авторы модели полагают, что подход ADL особенно полезен для высокотехнологичных отраслей, где жизненный цикл продукта короткий и бизнес может не достичь целей, если вовремя не применить необходимую стратегию [5, с.9-10].
В то же время, как и все модели, модель ADL достаточно условна, экономические и политические условия могут исказить картину фактического состояния отрасли, вследствие чего оценка стадии жизненного цикла станет некорректной.

Некоторые авторы ставят под сомнение полезность подхода ADL на том основании, что он подталкивает менеджеров к отказу от выпускаемой продукции при некотором уменьшении объема продаж на основании вывода о наступлении стадии старения. [5, с.10].

Модель ADL ограничена только теми стратегиями, в которых не предпринимаются попытки изменить жизненный цикл. Однако при ситуации, когда зрелые рынки превращаются  в растущие рынки, модель не отреагирует на возникшую ситуацию.

Структура стратегии (фрагментарная или концентрированная) как функция стадии жизненного цикла различна в разных отраслях. Капиталоемкие отрасли на стадии зарождения фрагментарны и концентрированы на стадии зрелости, это соответствует методологическому подходу ADL. Однако в действительности возможна и обратная ситуация, противоречащая основной теоретической посылке данного подхода, например, производство банкоматов зарождалось как концентрированное и стало фрагментарным с течением времени.

Можно сделать вывод, что модель ADL достаточно условна и схематична, что предопределяет необходимость разработки других теоретических и методологических подходов к разработке финансовой стратегии.

Библиографический список:

1. Дорофеев М.Л. Особенности применения матрицы финансовых стратегий Франшона и Романе в стратегическом финансовом анализе компании. – Финансы и кредит, № 23, 2009, с. 51-56
2. Ефремов В.С. Стратегия бизнеса. Концепции и методы планирования: Учебное пособие. М.: Финпресс, 1998. – 192 с. ISBN 978-5-8001-0014-3
3. Лапыгин Ю.Н. Стратегический менеджмент. – М.: Инфра-М, 2007. – 235 с.
4. Финансовый менеджмент и практика: под ред. Е.С. Стояновой. – М.: Перспектива, 2001
5. Цыганок А.Ю. Концепция стратегического управления Arthur D. Little – www/ tsyganok.ru

Первые теоретические подходы к разработке стратегии стали формироваться за рубежом, в первую очередь в США, в 1970-годы [1, 3, 13  и др.]. Эти концепции были обусловлены развитием практики стратегического корпоративного управления, являлись теоретическим обобщением формировавшихся эмпирических подходов к выработке общих корпоративных стратегий.

Теоретические взгляды на функциональные стратегии формировались вначале в рамках маркетингового стратегического планирования,  раскрывали подходы к формированию, прежде всего, маркетинговых стратегий, основная задача которых – выгодное позиционирование компании по отношению к конкурентам на основе ее явных преимуществ и лучшего качества товаров [6].

Проф. Лапыгин,  характеризуя эволюцию концептуальных взглядов на стратегическое планирование, отмечает, что лидером разработки процедур формирования стратегий считаются представители гарвардской школы бизнеса К. Эндрюс, М. Портер, Г. Хэмел и К. Прохалад и выделяет три хронологических этапа и три подхода к разработке стратегий [3]:

• 1970-е гг. – экономическая стратегия К. Эндрюса;
• 1980-е гг. – стратегия бизнеса проф. Гарвардской школы бизнеса М. Портера;
• 1990 – е гг. – стратегия лидерства проф. Г. Хэмела, К. Прахалада.

В рамках указанных теоретических подходов в США разработано множество концептуальных моделей стратегического маркетингового планирования, наиболее известными  из которых являются:

• анализ трех «К» (3 Cs Analysis) проф.  университета штата Коннектикут  Субхаша С. Джейна [6, 11];
• «три ценностных критерия» проф. бизнес-школы MIT М. Трейси и доктора Гарвардской школы бизнеса Ф. Вирсема  [7];
• «сеть ценностей» (Value Net) А. Бранденбургера и Б. Нейлбаффорда  [8];
• «стратегические группы» проф. университета Нью-Йорка Д. Чапеля [9];
• «матрица оценки возможностей»  (Opportunity Evaluation Vatrix) проф. университета Миннесоты Р. Керина и проф. университета штата Кент Р. Пирсена [12];
• «типология конкурентных стратегий» проф. Ф. Котлера [6];
• «жизненный цикл товара» Т. Левита [6].

Перечисленные концептуальные подходы, как показывает анализ их сущностного подхода, в основном касаются маркетинговой стратегии, но содержат принципиальные постулаты, применимые к другим функциональным стратегиям, в том числе и финансовым. Именно как развитие концепций стратегического планирования в области маркетинга формировались теоретические подходы в области разработки финансовых стратегий.

На наш взгляд, речь о финансовых стратегиях можно вести с того момента, когда в составе оценочных показателей рыночной позиции предприятия появились блоки финансовых коэффициентов, а в составе стратегических решений – финансовые решения, связанные с поиском финансовых ресурсов и их инвестированием. Исходя из данного концептуального положения  первыми концепциями стратегического финансового планирования, на наш взгляд, следует считать:

• матрица стратегического положения и оценки действий (матрица SPACE);
• матрица BCG;
• матрица GE/McKinsey;
• матрица направлений политики (матрица Shell);
• сбалансированная система финансовых показателей.

Концепция «Матрица SPACE» (The SPACE Matrix) исходит из того, что стратегическое положение компании в отрасли характеризует четыре группы факторов: стабильности обстановки (EC), промышленного потенциала (IS), конкурентных преимуществ (СА), финансового потенциала (FC).

К факторам стабильности отнесены: технологические изменения, темпы инфляции, изменчивость спроса, диапазон цен конкурирующих продуктов, препятствия для доступа на рынок, давление конкурентов, ценовая эластичность спроса.

Факторами промышленного потенциала являются: потенциал роста, потенциал прибыли, финансовая стабильность, уровень технологии, степень использования ресурсов, капиталоинтенсивность, легкость доступа на рынок, производительность, использование производственных мощностей.

В качестве факторов конкурентных преимуществ выделены: доля рынка, качество продукции, жизненный цикл продукта, цикл замены продукта, лояльность покупателей, использование мощностей конкурентами, вертикальная интеграция.

Факторы финансового потенциала – прибыль на вложения, финансовая зависимость, ликвидность, необходимый и имеющийся капитал, поток средств легкость ухода с рынка, риск предприятия.

Для каждого показателя задан набор критериев, фактическое значение показателей оценивается экспертным путем по шестибалльной шкале, на основании чего исчисляется среднестатистическое значение и фиксируется на схеме распределения рыночных сил  [6, с.5].

Матрица BCG Б. Хендерсона и специалистов консультационной компании The Boston Consulting Group (BCG) – один из наиболее известных концептуальных подходов анализа портфеля продуктов и бизнес-единиц компании.

Суть концепции заключается в оценке двух параметров: доли каждого продукта на рынке и степени роста соответствующего рынка. К координатах «темпы роста рынка» (ось У) и «относительная доля продукта» (ось Х) отмечается положение продукта, которое, в зависимости от соотношения уровня рыночной доли и темпов роста рынка, может занимать одну из четырех позиций. Модель представляет собой простую матрицу 2х2, в которой доля рынка и его рост пересекаются, формируя четыре квадрата, для каждого из которых подбирается индивидуальная стратегия.

В основе матрицы лежат следующие финансовые предположения:

• наиболее крупный конкурент с существенной долей рынка имеет наибольшую рентабельность и наименьшие финансовые потоки;
• присутствие на растущем рынке означает потребность в финансовых средствах;
• зрелый рынок не нуждается в значительном финансировании.

Если у компании несколько продуктов, то на основании предложенного концептуального подхода она имеет возможность определить общее состояние и структуру  своего бизнес-портфеля и перенаправить усилия и ресурсы из слабых мест в точки роста, а также принять решение о снятии каких-то продуктов.

Недостаток матрицы – ее условность, субъективность отнесения продукта к той или иной группе. Все стратегические зоны продуктов должны находиться на одной стадии жизненного цикла.

Позднее Бостонская матрица была усовершенствована и дополнена новыми критериями дифференциации стратегий, объединенными в четыре группы: показатели перспектив роста рынка (G), перспективы рентабельности на рынке (P), положительные воздействия со стороны окружающей среды (O), отрицательные воздействия со стороны окружающей среды (T).

Привлекательность стратегического продукта + аG + bP + cO – dT, (2.1)
где a, b, c b d – относительный вклад каждого фактора в долях единицы.

Усовершенствованная матрица содержит инструментарий оценки количества возможностей и получения конкурентных преимуществ  с учетом изменений внешней среды, масштабов потенциального конкурентного преимущества, количества путей достижения потенциального конкурентного преимущества и дифференцирует отрасли на «объемные», «тупиковые», «слабоконцентрированные» и «специализированные».

Концептуальный подход «Матрица рыночной привлекательности и конкурентных позиций» («Матрица GE/McKinsey») разработан консалтинговой компанией и корпорацией General Electric и реализует многофакторный подход к позиционированию бизнеса и выбору стратегий.
Критериями двухмерной матрицы, состоящей из девяти ячеек, выступают привлекательность рынка и преимущества бизнеса на рынке,  зависящие от многих факторов.

Привлекательность рынка оценивается по шести параметрам: темпы роста рынка, дифференциация продукции, особенности конкуренции, норма прибыли в отрасли, ценность потребителя, преданность потребителя торговой марке.

Первоначально для модели GE/McKinsey использовалось 40 переменных по любому виду бизнеса, позднее число их сократилось. В настоящее время устойчивость бизнеса предлагается анализировать по десяти характеристикам: относительная доля рынка и ее рост, охват дистрибьютерской сети и ее эффективность, квалификация персонала, преданность потребителя продукции организации, технологические преимущества, патенты и ноу-хау, маркетинговые преимущества, гибкость.

Основное внимание в данном концептуальном подходе уделяется балансированию инвестициями. Определяя позиции каждого отдельного бизнеса в пространстве стратегических позиций матрицы, можно оценить ожидаемый вклад каждого из них в эффективность организации в целом, как настоящую, так и будущую.

Как и матричные модели, рассмотренные выше, модель GE/McKinsey достаточная условна и содержит лишь общий стратегический принцип: увеличивать количество ресурсов, выделяемых для развития и поддержания бизнеса в привлекательных отраслях, если у организации имеются преимущества на рынке, и сокращать ресурсы при слабых позициях рынка или организации.

Отметим, что в настоящее время существуют вариации модели GE/McKinsey, с большим числом и разнообразием учитываемых в ходе анализа факторов и вариантов стратегических решений [14, 15].

В 1975 г. Британско-Голландская химическая компания Shell разработала и внедрила в практику стратегического анализа и планирования матрицу 3х3, получившую название матрицы направленной политики (directional policy matrix — DPM). В основе матрицы Shell/DPM лежат два показателя – перспективы отрасли и конкурентное положение компании в отрасли [10].

Основополагающей идеей концептуального подхода Shell/DPM является идея, заимствованная из модели  BCG: общая стратегия фирмы должна обеспечивать поддержание баланса между денежным излишком и его дефицитом путем регулярного инвестирования в перспективные виды бизнеса, основанного на новейших научно-технических разработках. Такая стратегия имеет следствием поглощение излишка денежной массы, порождаемого видами бизнеса в стадии зрелости, ориентирует на перераспределение финансовых потоков из бизнес-областей, порождающих денежную массу в бизнес-области с высоким потенциалом отдачи инвестиций в будущем [2, с. 1-2].

Подчеркивая значимость модели Shell/DPM, проф. В.С. Ефремов отмечает, что первоначально компания Shell заботилась об обеспечении рационального потока денежной наличности, модель использовалась как критерий для классификации видов бизнеса при решении вопроса размещения ресурсов – финансовых, материальных и высококвалифицированных трудовых. В дальнейшем оказалось, что модель может служить и для анализа динамики бизнеса с позиций оценки перспектив отдачи первоначальных инвестиций, финансового баланса всего делового портфеля компании, и для потока денежной наличности [2, с. 1].

Еще раз подчеркнем, что данная модель решает проблемы объединения качественных и количественных переменных в единую параметрическую систему. В отличие от матрицы BGG модель Shell/DPM непосредственно не зависит от связи между рыночной долей и прибыльностью бизнеса.

Как любая модель, матрица Shell/DPM достаточно условна, в первую очередь, по набору переменных, их количеству, а также значимости с позиций анализа и принятия решений. Переменные привязаны к отрасли, что затрудняет сравнение предприятий разных отраслей.

Сбалансированная система показателей (Balanced Scorecard, BSC) – новый концептуальный подход, разработанный проф. Гарвардской школы бизнеса Р. Капланом и президентом консалтинговой фирмы Renaissance Д. Нортоном [4]. Суть системы исходит из следующих основных концептуальных положений:

• одних финансовых показателей недостаточно, чтобы полностью, всесторонне и сбалансировано описать состояние предприятие;
• систему показателей необходимо использовать не только как комплексный индикатор состояния предприятия, но и как систему управления предприятием;
• система показателей должна позволять принимать не только стратегические решения, но и использоваться для декомпозиции стратегических целей на уровне планирования операционной деятельности и контроля их достижения, т.е. являться инструментом и стратегического, и оперативного управления;
• система показателей должна связывать различные функциональные области (финансы, управление персоналом, информационные технологии и т.п.), попытки рассматривать ее с позиций одной функциональной области дискредитируют концепцию.

Основная структурная идея данного концептуального подхода – сбалансированность системы показателей в рамках четырех групп: финансовое, потребительское направления, направления внутренних процессов и обучения и роста.

Авторы подчеркивает роль финансовых показателей в системе оценочных показателей, поскольку собственника всегда интересуют показатели отдачи на вложенные средства, и подчеркивают, что сбалансированная система должна начинаться (в классификации) и заканчиваться (в конечной оценке) финансовыми показателями [4]. В систему финансовых показателей включены параметры денежных потоков, выручки, рентабельности собственных активов, дебиторской задолженности.

Авторами концептуального подхода BSC разработаны функциональные стандарты, минимальный набор требований, дающих базовые ориентиры в методологии и включающих шесть обязательных элементов: перспективы, стратегические цели, показатели, целевые значения, причинно-следственные связи, стратегические инициативы. Перечисленные элементы могут задаваться в виде формул, объектов измерения, источников данных, графиков и т.п.
Модель BSC аналитического центра «Концепт» представлена на рис. 1  [5, с.2].

    
Рис. 1. Модель сбалансированной системы показателей  

Последовательность разработки стратегии компании, использующей модель BSC, включает следующие этапы:

• разработка базовой стратегической ориентации компании (миссия, система ценностей, принципиальные направления развития);
• определение стратегических целей, индикаторов и целевых значений индикаторов по блокам: финансы/экономика, рынок/клиенты, бизнес-процессы, инфраструктура/сотрудники;
• построение причинно-следственной цепочки стратегических целей компании;
• разработка мероприятий, необходимых для достижения стратегических целей, определение бюджетов, сроков и ответственных за реализацию мероприятий.

Как отмечают отечественные специалисты, основные сложности при построении системы сбалансированных показателей  связаны с  подбором адекватного показателя для измерения той или иной стратегической цели большими затратами по сбору информации для расчета того или иного индикатора [5].

В табл.1 представлены результаты анализа эволюции концептуальных подходов к стратегическому финансовому планированию, в основу которого положены наличие в концепции элементов финансовой стратегии – финансовых оценочных показателей и стратегических финансовых решений.

Таблица 1. Эволюция концептуальных подходов к стратегическому финансовому планированию

Анализ генезиса концептуальных подходов к стратегическому финансовому планированию и выявление его гноселогических предпосылок  позволило идентифицировать концептуальные взгляды на стратегическое финансовое планирование в процессе их эволюции в контексте используемых оценочных показателей и набора финансовых решений. Можно сделать вывод о том, что,  генетически возникнув в рамках маркетинговых стратегий, концептуальные подходы к разработке финансовых стратегий в ходе эволюции все более углублялись, расширялись и в конечном итоге  обрели самостоятельность как предмет теоретических исследований.

Библиографический список:

1. Виссема Х. Стратегический менеджмент и предпринимательство: возможности для будущего процветания: Пер. с англ. – М.: Финпресс, 2000.
2. Ефремов В.С. Классические модели стратегического анализа и планирования: модель Shell/DPM. — www.cfin.ru – 5 с.
3. Лапыгин Ю.Н. Стратегический менеджмент. – М.: Инфра-М, 2007. – 235 с.
4. Нортон Д., Р Каплан. Сбалансированная система показателей. От стратегии к действию. – М.: Олимп-Бизнес, 2010. – 320 с. ISBN 978-5-9693-0139-9, 0-87584-651-3.
5. Сбалансированная система показателей (Balanced Scоrecard). Описание метода. – www.accouncept./science/methods.
6. Семнадцать моделей построения стратегии. – Корпоративный менеджмент, № 5, 2007. – www.cfin.ru – 10 c.
7. Трейси Майкл, Фред Вирсема. Маркетинг ведущих компаний.  Выбери потребителя, определи фокус, доминируй на рынке. – М.: Вильямс, 2007.
8. Brandenburger, Adam M. , Barry J. Nalebuff. Co-Opetition: A Revolution Mindest That Combines Competition and Cooperation: The Game Theory Strategy That’s Changing the Game of Business.
9. Czepiel, John A., Competitive Marketing Strategy.
10. Hichens, R.E., Robinson, S.J.Q, and Wade, D.P. «The directional policy matrix: tool for strategic planning@ Long Range Planning, Vol. 11 (June), pp. 8-15. 1978.
11. Jain, Subhash C., Marketing: Planning & Strategy, 2000.
12. Kerin, Roger and Robert A. Peterson. Strategic Marketing Problems: Case and Comments, 1998.
13. Osel, Roger R. and Wright Robert V.L. Allocating resources: How to Do It in Multi-Industry Corporations. Handbook of Business Problem Solving. New York: McGrow-Hill, 1980.
14. Vulez-parejf Ignacio. Value creation and its measurement: A critical look at EVA, School of Industrial Engineering, 2001.
15. Weissenrieder Fredric. Economic Value Added or Cash Value Added? Department of Economics Gothenburg University and Consultant within Value Based Management Anelda AB.

По меткому выражению известного российского экономиста, Е. А. Ясина, малый бизнес – это подлесок, без которого не бывает леса: «В России практически нет новых крупных предприятий. К примеру,  если в Польше 30% ВВП производится на новых предприятиях, то у нас этот показатель не дотягивает и до 8%. У нас не поощряется развитие малого бизнеса, и он не сможет играть роль подлеска для леса крупных компаний и всей экономики…» [13]. Для достижения цели  развития экономики,  с участием субъектов малого предпринимательства, справедливо подчеркивает, исследователь Ш. Кюмюнель, необходимы политическая воля и создание социальных условий, а также реализация комплекса финансово-экономических мер, в том числе и налоговых [5].

Необходимость сохранения и развития потенциала малого бизнеса обуславливает целесообразность создания для предпринимательства максимально благоприятной среды. Несмотря на реализуемые в условиях РФ меры, направленные на поддержку субъектов малого предпринимательства, в их развитии имеется множество проблем. Так, в 2010 г. количество зарегистрированных малых предприятий  РФ  уменьшилось,  по сравнению с 2009 г. на 3,6%,  среднесписочная численность занятых снизилась на 2,9%, объем инвестиций в основной капитал на 5,8%.  При этом доля налогов с субъектов малого предпринимательства в доходах консолидированного бюджета РФ снизилась с  3,5% до 3,1% (табл.1).

В современных условиях  переход к инновационному развитию экономики  и ее модернизация являются одним из ключевых факторов   активизации экономического роста. Внедрение основанных на достижениях научно-технического прогресса новых, передовых  технологий, форм организации труда и управления особенно актуально в сфере малого бизнеса, поскольку именно малые предприятия выступают в качестве связующего звена между наукой и производством.

Таблица 1 — Динамика основных социально-экономических показателей деятельности  субъектов малого предпринимательства в РФ за 2006-2010 гг.

Источник: составлено автором по данным статистических ежегодников ФСГС РФ и официальным данным сайта НИСИПП

Известно, что Россия  располагает мощным интеллектуальным потенциалом, поэтому развитие малых предприятий в сфере исследований и разработок открывает широчайшие  возможности для  ученых и инженеров многочисленных НИИ. В настоящее время на долю малых инновационных фирм в индустриальных странах приходится до 30% объёма научных исследований и разработок, до 20% всех создаваемых новшеств и более 50% получаемых патентов [2]. Проводимая в РФ политика в области регулирования малого бизнеса не обеспечивает необходимой поддержки и приоритетного развития малого инновационного бизнеса в стране, и как следствие удельный вес инновационных предприятий составляет менее 6% в этом секторе экономики, в то время как малый бизнес в сфере торговли и услуг превышает 80%. При этом, до фактической  реализации доходят не более 3% от общего объема разработок, тогда как в развитых странах — 60% (табл.2).

Таблица 2 — Сравнительная характеристика показателей развития малых инновационных предприятий (МИП) в индустриальных странах и РФ

Источник: составлено автором: по официальным данным сайта Общероссийской общественной организации «Опора России»: www.opora.ru.; Global R&D Funding Forecast; OECD Main Science and  Technology Indicators.

Одна из основных причин сложившейся ситуации – отсутствие комплексного подхода и последовательности реализации государственной политики по развитию и использованию интеллектуального потенциала страны. Обеспечение интересов малого предпринимательства в инновационной сфере может быть достигнуто путем совершенствования налоговой политики.

В условиях продолжающейся инфляции налоговое бремя, испытываемое организациями, особенно сильно в посткризисный период отразилось на предприятиях с длительным производственным циклом, в том числе в наукоемком производстве. На малых инновационных предприятиях материальные и временные затраты на НИОКР составляют весьма значительную долю в цикле, охватывают разработку, внедрение, производство и доведение готовой продукции до потребителя. Данный фактор обуславливает необходимость усиления роли налоговой политики, как важнейшего инструмента государственного регулирования, в стимулировании инновационной активности субъектов малого предпринимательства. На наш взгляд, в современных условиях  необходимо усилить роль налоговой ставки и налоговых льгот в регулировании инновационной активности субъектов малого предпринимательства как наиболее мобильных инструментов налогового регулирования деятельности субъектов экономики.

В целом, необходимо отметить, что малый бизнес имеет свои специфические особенности, выделяющие его из всей совокупности коммерческих организаций. Действующая система налогообложения   должна их учитывать в своем построении тщательным образом. Совокупность факторов, таких как характерные специфические особенности финансово-экономической деятельности (прежде всего  малых инновационных предприятий), крайне низкий уровень налоговых поступлений (менее 3,5% доходов консолидированного бюджета РФ), высокий  уровень уклонения от уплаты налогов в исследуемом секторе экономики, вкупе, обуславливают необходимость усиления роли наиболее мобильных инструментов  налогового  регулирования.

В современных условиях государственное регулирование и поддержка  малого бизнеса посредством налогового механизма осуществляется по двум направлениям: 1) предоставление отдельных налоговых льгот в рамках традиционной системы  налогообложения; 2) возможность применения специальных режимов налогообложения (упрощенной системы налогообложения – УСН, ЕНВД, ЕСХН) субъектами малого предпринимательства.

В Налоговом кодексе (НК) РФ имеется раздел «Специальные налоговые режимы», в котором рассматриваются упрощенные режимы налогообложения субъектов экономики, в том числе субъектов малого предпринимательства, однако, об этом прямо не упоминается. На наш взгляд, логично было бы в НК сформулировать понятие «субъекты малого предпринимательства», «малое инновационное предприятие» и выделить специальный раздел «Налогообложение субъектов малого предпринимательства». Установление сущностных характеристик данного элемента экономики в налоговом законодательстве имеет существенное значение, в формировании концепции ее оценки  и налогового регулирования.

В условиях модернизации экономики РФ существенной проблемой является вопрос создания системы идентификации, позволяющей  различать для целей налогового стимулирования инновационные предприятия и «не инновационные». С целью повышения эффективности льготного налогообложения необходимо создание четкой системы критериев и требований отнесения малых организаций, к инновационным, и их регламентация в налоговом законодательстве. Это позволит более точно конкретизировать субъекты, подпадающие под специальные налоговые режимы, и выделить малые инновационные предприятия, имеющие право на льготы в рамках общей системы налогообложения.

На современном этапе РФ одним из важнейших недостатков действующего налогового законодательства является отсутствие его взаимосвязи, с законодательством, регулирующим экономическую деятельность субъектов малого предпринимательства (в Налоговом кодексе отсутствует упоминание о малых предприятиях), что снижает эффективность реализации механизма налогового регулирования. Необходимость формирования эффективного механизма налогообложения субъектов малого предпринимательства, обуславливает целесообразность изменения концепции институционализации малого бизнеса. В соответствии  с действующим  российским  законодательством, одним из признаков отнесения к субъектам малого предпринимательства (МП) является выручка (для микропредприятий – 60 млн. руб., для малых – 400 млн. руб., для средних – 1 млрд. руб.), но критерием применения упрощенной системы налогообложения согласно НК РФ, является чистая прибыль (не более 60 млн. рублей за год). Это является сдерживающим фактором применения специальных режимов, и как следствие, развития малых предприятий. В целях устранения существующих противоречий в действующих законодательных актах рационально было бы установить единые критерии отнесения хозяйствующих субъектов экономики к малым предприятиям и применения упрощенной системы налогообложения (УСН). При этом,  критерии отнесения субъектов предпринимательства к малым в целях применения упрощенной системы налогообложения должны быть дифференцированными по видам деятельности. На  наш взгляд, в промышленности количество занятых на предприятиях, которые могут быть отнесены к малым должно быть увеличено до 200 человек (по действующему законодательству — до 100 человек). Это объясняется как уровнем их технической, так и энерго и фондовооруженности.

Малым предприятиям при  применении УСН  целесообразно разрешить индексировать величину предельного размера их доходов (60 млн. руб.), сверх индексации на коэффициент-дефлятор. Это будет стимулировать расширение и развитие малого бизнеса, поскольку неизменные объемы производства являются сдерживающим фактором их развития. На наш взгляд, целесообразно увеличение размера предельного дохода на третий год работы малых предприятий в условиях упрощенной системы налогообложения не менее чем на 15% , на четвертый год — на 20%, на пятый  год — еще на 25 %. По истечении этого срока все указанные предприятия должны перейти на общий режим налогообложения. Реализация предлагаемых мер станет побудительным мотивом для роста объемов производства на малых предприятиях.

В настоящее время основными финансовыми инструментами налогового  регулирования хозяйственной деятельности предприятий малого бизнеса в рамках общей системы налогообложения  являются  налог на прибыль и налог на добавленную стоимость (НДС). Все остальные налоги в основном по своему назначению и механизму взимания им идентичны. Рассмотрим эволюционные аспекты налогообложения прибыли субъектов малого предпринимательства при применении общей системы налогообложения.

В соответствии с Законом Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2116-1 «О налоге на прибыль предприятий и организаций» предусматривалось освобождение от налога на прибыль в первые два года работы малых предприятий, занимающихся приоритетными видами деятельности (производство продовольственных товаров, товаров народного потребления, строительных материалов, медицинской техники и др., если выручка от указанных видов деятельности  превышает 70% общей сумм выручки от реализации продукции, работ или услуг), а в третий и четвертый год – уплата налога в неполном объеме (25% и 50% от установленной ставки налога на прибыль).

Помимо перечисленных общих ранее льгот, действовавших для всех ма­лых предприятий, законодательством была представлена специальная льгота, применение которой обусловлено наличием определенных критериев, предъявляемых к малым предприятиям. Также субъектам малого предпринимательства государством предоставлялась такая косвенная льгота, как, право применять ускоренную амортизацию основных производственных фондов в размере, в два раза превышающем нормы, а также право списывать как амортизационные отчисления до 50 % первоначальной стоимости основных фондов со сроком службы более трех лет [8].

Практика применения указанной льготы показала, что большинство предприятий малого бизнеса, увеличивали объемы производства и, соответственно прибыль в льготный период. В последствии при завершении срока действия льгот субъектов малого предпринимательства значительно снижали объемы производства, увеличивали его издержки, что, естественно, приводило к снижению налоговой базы и уплачиваемых в бюджет налогов [3]. По истечении действия льготы малые предприятия, как правило, прекращали свою деятельность, регистрировались как новые и вновь начинали пользоваться льготами по налогу на прибыль организаций.

Неэффективность льгот по налогу на прибыль для малых предприятий в значительной мере была вызвана тем, что организации  не были обязаны ввести соответствующий учет средств, высвобождающихся в результате применения указанных льгот, и направления их использования. Законодательно не было определено, на какие цели могут направляться средства, высвобождающиеся в связи с предоставлением этих льгот. В результате дополнительные финансовые ресурсы от  льготного налогообложения, как правило, расходовались на цели, не связанные с повышением эффективности производства и созданием новых рабочих мест в регионе.

В 2002 году  в результате широкомасштабной налоговой реформы — в связи с введением в действие глав 25 Налогового кодекса были отменены ранее действовавшие налоговые льготы и преимущества для малых предприятий, в том числе и освобождение от уплаты налога на прибыль малыми предприятиями, весьма необходимые для развития данного сектора российской экономики.

В настоящее время назрела необходимость возврата к тому, что весьма успешно было реализовано в практике, но при этом сохранить то положительное, что есть сейчас в главе 25 НК РФ (нелинейную амортизацию, амортизационную премию и др.), поскольку модернизация экономики невозможна без главного инструмента – налоговых льгот, необходимых  для внедрения и развития инноваций. При этом, необходимо установить дополнительные условия предоставления налоговых льгот по налогу на прибыль  организаций, в целях повышения  эффективности  их использования.   В частности, применение нулевой ставки налога на прибыль организаций целесообразно увязать с направлением полученных от налоговой льготы средств на развитие производства.

По действующему законодательству в течение двух лет организации малого бизнеса имеют право не платить налог на прибыль с сумм полученной государственной поддержки,  и направлять прибыль  на оплату сырья, на организацию производства начинающими бизнесменами, на приобретение интеллектуальной собственности — технологий, патентов, при условии, если в течение года они успеют потратить полученные государственные средства полностью. Если, к примеру, финансовые ресурсы поступили в конце года и не израсходовались, то дополнительные средства в виде субсидий необходимо учитывать как доход при формировании налоговой базы по налогу на прибыль. Однако, как правило, это не всегда удается и не всегда возможно, например, если субсидии предназначены для компенсации расходов на аренду помещения при организации и подготовки производства начинающими предпринимателями.

В связи с вышеизложенным  с 1 января 2011 г. для малых предприятий сделано послабление — такие доходы могут учитываться пропорционально расходам в течение одного-двух (но не более) налоговых периодов с даты получения субсидий. Если по окончании налогового периода объем полученных средств превысит сумму расходов из государственного дотационного источника, то налогом на прибыль облагается только разница между ними [7]. По данному аспекту мы разделяем мнение Т.Ю. Зыкова и полагаем, что в случаях, когда получение финансовой поддержки и ее расход осуществляются в разные налоговые периоды, указанные выше поправки нельзя в полной мере признать достаточными, поскольку спорная ситуация с обложением НДС расходов, источником которых стали такие субсидии, на законодательном уровне пока еще не решена [6].

На современном этапе общий режим налогообложения малыми предприятиями в РФ применяется гораздо реже, поскольку он увеличивает затраты по  уплате налогов и  ведению учета. Тем не менее, часть предприятий продолжает работать по общему режиму налогообложения. Как правило, это связано с тем, что налогоплательщики общеустановленной системы налогообложения являются плательщиками налога на добавленную стоимость. В современных условиях многие партнеры (покупатели товаров, работ, услуг) малых предприятий и индивидуальных предпринимателей, как правило, являются плательщиками НДС.  Если малое предприятие или индивидуальный предприниматель перейдет на упрощенный режим налогообложения или станет плательщиком ЕНВД, то, как следствие, утратит часть сферы своего бизнеса.

Полагаем, что ограничения для малых предприятий по освобождению от уплаты НДС в размере выручки 2 млн. руб. за квартал ограничивают экономический рост предприятий. Если же ограничения по выручке превышены, то предприятие автоматически становится плательщиком НДС с вытекающим отсюда последствиями в части выставления счетов-фактур, ведения книги покупок и книги продаж и т.д. В реальности такой возврат к статусу плательщика НДС достаточно сложен. В то же время упрощенная система налогообложения не предусматривает данного налога и накладывает принципиально иные ограничения по выручке, позволяющие МП развиваться. Поэтому субъектам малого предпринимательства, для которых уплата  НДС, является дополнительной нагрузкой, более эффективно и целесообразно вести деятельность в условиях УСН.  На наш взгляд, снижение налоговой ставки НДС с 18 % до 15,5 — 16%, а льготной – с 10 до 8,5-9% могло бы стать эффективным решением проблем по снижению налоговой нагрузки на бизнес при применении общей системы налогообложения, способствовало бы усилению экономической активности субъектов малого предпринимательства.

Проведенный нами  анализ действующей системы налогообложения субъектов малого предпринимательства позволил выделить такой недостаток, как минимальное количество налоговых льгот в рамках традиционной системы и низкая эффективность их использования в интересах малого бизнеса.  В целом по России за I квартал 2010 г. по официальным данным ФНС РФ структура налоговых поступлений в рамках режимов налоговых поступлений с субъектов малого предпринимательства выглядела следующим образом: 69,7% налоговых поступлений по УСН и ЕНВД (75,7% налогоплательщиков — субъектов малого предпринимательства) и 30,3% в рамках общего режима налогообложения (24,7% налогоплательщиков).

Таблица 3 — Сравнительная характеристика количества  плательщиков и  уплаченных налогов субъектами  малого предпринимательства РФ и РД на 1.04.2010 г.

Примечание: СНР — специальные налоговые режимы  

Источник: составлено автором по данным  ФСГС РФ и ТО ФСГС по РД

Исследование, проведенное по материалам Республики Дагестан (РД) показало, что свыше  70% налоговых поступлений от индивидуальных предпринимателей (в I квартале 2010 г.- 72,4%) и свыше 40% налоговых поступлений от малых предприятий (в I квартале 2010 г. – 47,6%) мобилизуется в бюджет в рамках специальных режимов налогообложения.  Таким образом, малые предприятия и индивидуальные предприниматели, применяющие специальные налоговые режимы формируют, не более 60% общего объема налоговых поступлений с исследуемого сектора экономики (табл.3). Субъекты малого предпринимательства в РД, функционирующие в рамках общего режима налогообложения формируют свыше  40% общего объема налоговых поступлений с указанного сектора экономики (в I квартале 2010г.- 43%). При этом отметим, что количество плательщиков в рамках общего режима значительно меньше по сравнению со специальными режимами (28% от общего числа плательщиков), что свидетельствует об относительно  высоком уровне налоговых изъятий с субъектов малого предпринимательства, применяющих указанный режим. Таким образом, в рамках традиционной  системы налогообложения налоговая нагрузка для малых организаций  остается достаточной высокой, поскольку для них  не существует специальных налоговых льгот.
В связи с выше изложенным, на наш взгляд, необходимо шире использовать корректирующие элементы налогового механизма – налоговые льготы и освобождения в рамках общего режима для субъектов малого предпринимательства, с целью обеспечения равновесия со специальными режимами. Система льготного финансирования субъектов малого предпринимательства должна быть разделена на группы: 1) льготы малым предприятиям, осуществляющим предпринимательскую деятельность в социально-значимых отраслях экономики; 2) льготы, определяющие стратегические цели и задачи экономической политики, связанные с внедрением и развитием инновационных технологий.

Для расширения объемов налогового регулирования инвестиционной и инновационной активности субъектов малого бизнеса в рамках традиционной системы необходимо реализовать комплекс мер по совершенствованию налогового законодательства.  В   частности:  с учетом опыта индустриальных стран, целесообразно устранение налогообложения сверхнормативных затрат на подготовку кадров для малых инновационных предприятий и в первую очередь на подготовку менеджеров инновационной направленности; освобождение от налогообложения прибыли малых инновационных предприятий, экспортирующих не менее 50% товаров, изготовленных с использованием российской интеллектуальной собственности (на период возврата инвестиций); снижение налоговой ставки НДС с 18 % до 15,5 %- 16%, а льготной – с 10 до 8,5-9%;  освобождение от налогообложения прибыли малых инновационных предприятий при условии выпуска импорто-заменяющей продукции (к примеру, в Великобритании для стартующих инновационных компаний ставка налога на прибыль снижается с 20 % до 1 %).  Применение нулевой ставки налога на прибыль следовало бы увязать с направлением полученных от налоговой льготы средств на развитие производства.

Налоговые льготы субъектам малого предпринимательства оправдываются экономией бюджетных средств, которую они обеспечивают бюджету, в частности, сокращением объемов выплат пособий по безработице (в связи с самозанятостью населения и созданием новых рабочих мест), уменьшением вложений в инфраструктуру (в связи с приближением мест работы к зонам расселения и сокращением средней дальности перевозок), снижением экологической нагрузки на территорию (на основе рассредоточения производства), более полным использованием местных ресурсов и т.д.

В то же время следует отметить, что, как известно, неэффективные льготы приводят к существенным бюджетным потерям. В этой связи в Российской Федерации и в ее регионах назрела необходимость инвентаризации льгот с последующей их оптимизацией. Поэтому на наш взгляд целесообразно определить льготы в качестве «налоговых расходов государства» и включить их во все расчеты эффективности как налогов, бюджета и государственного сектора вообще, так и частных компаний.

Реализация обоснованных нами совокупности выводов, разработанных предложений и рекомендаций будет способствовать формированию эффективной и справедливой  системы налогообложения субъектов малого предпринимательства, позволит укрепить их финансовую устойчивость и социально-экономическую активность  на современном этапе.

Библиографический список:

1. Налоговый кодекс Российской Федерации. — М.; «Омега-Л», 2012.
2. Алиев Б.Х., Мусаева Х.М., Иманшапиева М.М. Малый   бизнес в условиях  инновационного развития экономики РФ  // Финансы и кредит. 2010-№ 37(469)- С.20.-28
3. Дерина О.В. Налоговые льготы по налогу на прибыль организаций как важнейший инструмент  стимулирования инвестиционной активности хозяйствующих субъектов //  Налоговая политика. — №8. 2008. -С.12.
4. Доклад С. Борисова на Инновационном форуме малого и среднего предпринимательства, 23 марта 2010г. «Конкурируя за будущее сегодня: новая инновационная политика для России» // Данные официального  сайта  Общероссийской общественной организации «Опора России»: www. opora. ru.
5. Динамика развития малого бизнеса в регионах России в 2010 г. //  Ежеквартальный информационно – аналитический доклад. НИСИПП, апрель, 2011.С.13
6.  Зыкова Т. Ю. У малого и среднего бизнеса появились новые налоговые льготы // Российская  газета. — 2011 .- С.11.
7. Лавренова Н. Н. Упрощение бухгалтерского учета для малых предприятий // Учет в строительстве. — 2011. -№1.-С.13.
8.  Предпринимательство / Кол. авторов. Под редакцией проф. В.Я. Горфинкеля, проф. Г. Б. Поляка, проф. В.А. Швандера.- М.; Юнити-Дана, 2007. -360с.
9.  Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики: www.gks.ru
10. Официальные данные сайта Территориального органа Федеральной Службы государственной статистики по РД: WWW. dagstat.gks.ru.
11. Официальные  данные сайта ФНС РФ: www.nalog.ru.
12. Официальные  отчетные данные УФНС РФ  по РД за 2008-2010 гг. , сайт :  www.r05.nalog.ru.
13. Мельник А.М. Малый бизнес и региональное развитие в индустриальных странах.- М.; 2007. – С.25.

Клиринговые палаты, осуществляющие деятельность в качестве центральных контрагентов (далее – ЦК), образуют ядро инфраструктуры финансовых рынков большинства стран с развитой экономикой. Первоначально ЦК создавались с целью защиты участников рынка от контрагентских рисков при осуществлении операций на биржевых рынках производных инструментов, однако в настоящее время они также играют важную роль на рынках наличного товара и внебиржевых (ОТС) рынках производных инструментов. Занимая промежуточную позицию, ЦК помогают участникам рынка организовывать управление контрагентскими рисками и осуществлять взаимозачёт (неттинг) позиций. Таким образом, однако, ЦК сами подвергаются рискам. С целью защиты своих интересов центральными контрагентами разработан ряд процедур, среди которых ведущую роль играет внесение участниками гарантийной маржи как средства обеспечения их позиций. В данной статье рассматривается ряд подходов, в которых предпринимается попытка моделирования рисков ЦК, а также расчёта величины маржи и иных ресурсов на случай неплатёжеспособности.

ЦК обычно требуют от участников клиринга внесения первоначальной маржи, обеспечивающей всевозможную, за исключением чрезвычайной, динамику цен в течение определённого периода времени (как правило, одного дня).* Однако чрезвычайно широкий диапазон динамики цен в течение одного дня может снизить стоимость позиций участника на сумму, превышающую величину первоначальной маржи. Признание неплатёжеспособности «теряющей стороны» в рассматриваемых обстоятельствах может привести к появлению у ЦК необеспеченных обязательств перед «приобретающими сторонами». В литературе, затрагивающей проблемы ЦК, в том числе и в настоящей статье, данная ситуация обычно характеризуется как риск восстановительной стоимости. Однако вероятность подверженности риску восстановительной стоимости значительно ограничивается для ЦК благодаря ежедневному проведению процедуры рыночной переоценки, корректировке требуемой величины первоначальной маржи, предъявлению требований о внесении дополнительного обеспечения при необходимости в течение дня, а также наличию дополнительных ресурсов на случай неплатёжеспособности.

Как правило, ЦК проводят рыночную переоценку позиций всех участников в конце каждого дня, рассчитывая полученную прибыль и понесённые убытки с момента последнего проведения рыночной переоценки. Фактическая процедура сведения ежедневной прибыли и убытков, принятая в разных ЦК, может слегка отличаться. Некоторые ЦК составляют баланс маржинальных счетов участников, непосредственно сопоставляя прибыль и убытки их позиций. Если баланс маржинального счета того или иного участника оказывается ниже установленного уровня, известного как маржа поддержки, данному участнику направляется требование о внесении дополнительного обеспечения. Данная мера указывает участнику на необходимость пополнения своего маржинального счёта до суммы, равной величине первоначальной маржи в течение определённого периода времени. Другие ЦК придерживаются иной модели, после проведения ежедневной рыночной переоценки автоматически направляя «теряющим сторонам» требование о внесении вариационной маржи и перечисляя данную сумму непосредственно «приобретающим сторонам». В любом случае, ежедневное составление баланса прибыли и убытков препятствует чрезмерному долговременному накоплению рисков.

Любой подход предусматривает объявление участника, неспособного внести дополнительное обеспечение, банкротом и закрытие его позиций. Чем быстрее ЦК может закрыть позиции неплатёжеспособного участника, тем меньше вероятность дальнейшего изменения цен не в его пользу и, соответственно, повышения риска восстановительной стоимости, принимаемого ЦК.

Помимо этого, хорошая организация деятельности ЦК предусматривает проведение мониторинга позиций участников в течение дня и возможность предъявления требования о внесении дополнительной маржи, если значительная динамика цен в течение дня может привести к отсутствию средств на маржинальном счету участника клиринга. Как и в случае с требованиями о внесении дополнительного обеспечения, предъявляемыми в конце дня, участник обязан перечислить запрошенную сумму в течение установленного периода времени, или его позиции будут закрыты.

Теоретически, при нулевом значении стоимости выбора для участников сделки, вносящих маржу, клиринговые палаты имели бы возможность установить требуемую величину маржи равную сумме, полностью обеспечивающей любые мыслимые изменения рыночной ситуации. На практике, однако, стоимость выбора имеет ненулевое значение. Таким образом, перед ЦК ставится задача установить требуемую величину первоначальной маржи на уровне, достаточном для обеспечения защиты от воздействия любой, за исключением чрезвычайной, динамики цен, и в то же время не настолько высоком, чтобы оказать негативное влияние на ликвидность рынка или снизить популярность ЦК.

В одной из ранних работ к вопросу потенциального влияния на ликвидность обращался Тельсер (1981) [1]. Несмотря на то, что выдвинутые им положения интуитивно представляются разумными, Андерсон (1981) [2] оспаривал идею о снижении активности торговой деятельности, указывая на низкую стоимость выбора для участников сделки при внесении маржи в виде процентных казначейских векселей. Помимо этого, Андерсон отмечал невысокую степень влияния маржи на рыночную ликвидность, так как требования к величине маржи не ограничивают объём торговых операций, осуществляемых в течение дня. В свою очередь, Калавати и Шанкер (1991) [3] доказывали высокую стоимость выбора в переводе на сумму утраченной прибыли при внесении маржи в виде ликвидных активов.

Эмпирические данные в целом подтверждают положение об отрицательном воздействии высокой маржи на рыночную деятельность. На основе данных по фьючерсным контрактам, заключённым на Чикагской товарной бирже (СМЕ) и Чикагской продуктовой бирже (СВОТ) с 1977 по 1981 год, Харцмарк (1986) [4] провёл сравнение суммы открытых позиций и объёма торговли до и после изменения величины первоначальной маржи. В целом, он обнаружил уменьшение суммы открытых позиций после увеличения первоначальной маржи, влияние данной ситуации на объём торговли оказалось незначительным. Хардувелис и Ким (1995) [5] нашли более веские доказательства влияния рассматриваемой ситуации на сумму открытых позиций и объём торговли. Изучив 500 случаев изменения величины первоначальной маржи по восьми фьючерсным контрактам на осуществление операций с металлами, заключённым на Нью-Йоркской товарной бирже, специализирующейся на сделках с золотом, Нью-Йоркской товарной бирже, специализирующейся на сделках с энергоносителями (NYMEX), а также СВОТ, исследователи установили, что 10% увеличение первоначальной маржи ведёт к уменьшению среднего объёма торговли на 1,4%.

В принципе, ввиду осуществления ЦК ежедневной рыночной переоценки, максимальная степень принимаемого ими риска должна ограничиваться ситуацией, когда в результате динамики цен в течение дня сумма первоначальной маржи расходуется полностью. На практике, подверженность риску может сохраняться в течение более длительного периода, если ЦК необходимо время, чтобы принять решение об объявлении неплатёжеспособности участника и закрытии его позиций. Во многих научных работах были предприняты попытки количественного анализа потенциального риска, которому клиринговые палаты подвергаются в течение 1-2 дней. В указанных научных работах применяются принципы моделирования трёх основных типов: (а) статистическое моделирование; (b) оптимизационное моделирование и (с) модель опционного ценообразования. Каждый из вышеуказанных подходов рассмотрен по отдельности ниже.

Статистическое моделирование

В научных работах, принимающих за основу статистический подход, как правило, предполагается установка первоначальной маржи на уровне, допускающем предварительно заданную и относительно невысокую вероятность полного расходования суммы первоначальной маржи в течение промежутка времени, отражающего период подверженности ЦК потенциальному риску. Первоначальная маржа, рассчитанная таким образом, чтобы вероятность недостаточного обеспечения (т.е. динамики цен, превышающей сумму первоначальной маржи) имеет предварительно заданное значение α.. Статистические подходы, как правило, предполагают простое моделирование ценовой динамики активов (например, геометрическое броуновское движение), использование которого возможно для выявления степени вероятности полного расходования первоначальной маржи в течение определённого промежутка времени.

Фиглевский (1984) [6] провёл оценку степени обеспечения, предоставляемой первоначальной и поддерживающей маржей на примере фьючерсных сделок с акциями и контрактами на базе фондовых или других индексов. Для контрактов, требовавших внесения первоначальной маржи величиной 6% и поддерживающей маржи величиной 2% от суммы базовых активов, Фиглевский рассчитал, что поддерживающая маржа будет затронута (что, в свою очередь, приведёт к предъявлению требования о внесении дополнительного обеспечения) в течение 3 дней для приблизительно 1% всех заключённых контрактов. В случае предъявления требования о внесении дополнительного обеспечения, вероятность превышения порогового значения поддерживающей маржи на следующий день (стандартный льготный период, выделенный для внесения дополнительного обеспечения) составит 3%.

Гэй, Хантер и Кольб (1986) [7] составили подобную модель фьючерсных цен и провели оценку обеспечения, предоставленного первоначальной маржей. Применив свою модель к продукции, являвшейся предметом сделок на Чикагской продуктовой бирже (СВОТ) с 1979 по 1983 год, они оценили вероятность динамики цен, превышающей сумму первоначальной маржи. В целом оставаясь постоянной с течением времени для фьючерсных контрактов, данная вероятность существенно варьировалась для одиночных тесно взаимосвязанных контрактов, как, например, золото и серебро**.

(b) Оптимизационное моделирование
Как было рассмотрено выше, дилемма, с которой сталкиваются клиринговые палаты при расчёте величины маржи, заключается в том, как сбалансировать благоразумный подход и повышение затрат участников. Внесение высококачественных активов в качестве маржи на счёт клиринговой палаты ставит участников перед проблемой стоимости выбора. Проведение рыночной переоценки позиций и расчётов по прибыли или убыткам ежедневно и чаще также влечёт за собой проблему затрат. Чтобы придти к оптимальной величине маржи клиринговые палаты должны сопоставить вышеуказанные расходы и потенциальные издержки в результате неплатёжеспособности.***

Фенн и Купек (1993) [8] разработали модель, целью которой является сведение к минимуму общей суммы маржи, затрат на осуществление расчётов и издержек, связанных с невыполнением обязательств. В отличие от рассмотренных выше статистических моделей, предварительно задающих допустимый уровень обеспечения, данная модель подразумевает формирование требуемого уровня обеспечения на основе внутренних факторов. Сведение общих затрат к минимуму достигается посредством постоянного соотношения между величиной маржи и неустойчивостью цен. Модель Фенна и Купека нашла своё применение при расчёте маржи для 500 фьючерсных контрактов, заключённых Standard&Poor (S&P) до и после Краха 1987 г. Полученные результаты показали, что ЦК, как правило, менее активно корректировали величину маржи в ответ на изменения рыночной ситуации, чем можно было ожидать исходя из применяемой ими модели минимизации затрат, в особенности, перед Крахом. Фенн и Купек предположили, что данный факт указывает на неэффективность существующей процедуры расчёта маржи, предложив, тем не менее, три альтернативных объяснения: (i) корректировка маржи влекла за собой существенные затраты, не учтённые в их модели; (ii) принимая во внимание другие гарантийные механизмы, например, стандартные требования к участникам, затраты, связанные с чрезмерной либо недостаточной суммой маржи не были достаточно существенными, чтобы стать основанием для её уточнения; (iii) влияние регулятивных норм привело к назначению повышенной суммы маржи.

Баер, Франс и Мозер (1996) [9], как и упоминавшиеся выше исследователи, разработали модель расчёта маржи для рынка, стремящегося к минимизации затрат на составление контрактов, посредством сопоставления стоимости выбора при назначении маржи и потенциальных издержек вследствие неплатёжеспособности контрагента. Методом теоретического моделирования они пришли к выводу о необходимости расчёта маржи таким образом, чтобы вероятность недостаточного обеспечения равнялась отношению стоимости выбора при назначении маржи к затратам на повторное заключение контракта (т.е. нахождение нового контрагента по существующей рыночной цене) в случае неплатёжеспособности участника.

(с) Модель опционного ценообразования

Профиль рисков подобен расчётам по стрэнглу – торговой позиции, создаваемой посредством комбинации опциона на продажу [опцион «пут»] и опциона на покупку [опцион «колл»]. Теоретически, участник клиринга, выступающий в качестве покупателя, имеет возможность принять стратегическое решение об объявлении своей неплатёжеспособности при снижении стоимости контракта на сумму, превосходящую сумму внесённой маржи, т.е. Р0 – Р1 >М. Подобным образом, участник клиринга, выступающий в качестве продавца, имеет возможность объявить о своей неплатёжеспособности, если Р1 – Р0 >М.

Купек (1996) [10] утверждал, что, ввиду отсутствия штрафных санкций, налагаемых клиринговой палатой на неплатёжеспособных участников, величина вносимой маржи должна быть достаточной для экономической неоправданности данного шага. Эта идея получила своё развитие в нескольких научных исследованиях (в частности, Дей и Левис, 1999) [11], превратившись в теоретическую модель расчёта обоснованной величины маржи.

Дей и Левис создали модель фьючерсных позиций, обеспеченных посредством гарантийной маржи, как, например, барьерный опцион**** , и использовали данную модель для расчёта обоснованной величины маржи для фьючерсных контрактов на поставку сырой нефти, заключённых на Нью-Йоркской товарной бирже, специализирующейся на сделках с энергоносителями (NYMEX), с 1986 по 1991 гг., в период, в течение которого имело место, в частности, вторжение иракских войск на территорию Кувейта. За это время первоначальные требования к величине маржи были скорректированы 30 раз, причём 19 из них – до вышеуказанного вторжения. В среднем, предыдущие маржи, требуемые NYMEX, были значительно выше уровня, предусмотренного данной моделью. Однако непосредственно после вторжения в Кувейт суммы марж время от времени снижались, не доходя до значений, предусмотренных данной моделью, в частности, это касалось коротких фьючерсных позиций.

На практике, однако, хорошая организация деятельности ЦК предусматривает наличие дополнительных механизмов защиты (например, требование внесения дополнительного обеспечения в течение дня, взаимозачёт и оценка кредитоспособности участника), что делает вероятность объявления о своей неплатёжеспособности, согласно данной модели, практически нереальной. Изменения стоимости контракта также значительно превысят |Р0–Р1|, прежде чем у участника клиринга появится реальный стимул принять стратегическое решение об объявлении своей неплатёжеспособности. Частично данная ситуация объясняется имеющейся у участника клиринга возможностью произвести зачёт некоторых проигрышных позиций за счёт выигрышных, частично – наличием несомненных экономических преимуществ, в частности уменьшения суммы залога и снижения кредитного риска, предоставляемых статусом участника клиринга.

Ограничения подходов к моделированию

Можно также отметить ряд ограничений более общего характера, распространённых во всех группах моделей. Каждый подход к моделированию основывается на определённых существенных допущениях касательно распределения стоимости активов, и все они делают акцент на обеспечении отдельных активов, а не их портфеля. В литературе практически не затрагивается проблема маржи нелинейных инструментов, как, например, опционов.

_________________

Библиографический список:

1. Тельцер Л. (1981) “Маржа и фьючерсные контракты”, Журнал фьючерсных рынков, Т.1, №2, стр. 225-253.
2. Андерсон Р. (1981) “Комментарии к “Маржи и фьючерсные контракты”, Журнал фьючерсных рынков, Т.1, №2, стр. 259-264.
3. Калавати Л. и Шенкер Л. (1991) “Маржевые требования и спрос на фьючерсные контракты”, Журнал фьючерсных рынков, Т.11, №2, стр. 213-237.
4. Хартцмарк М. (1986) “Влияние изменения уровня маржи на рынок фьючерсов, состав трейдеров на рынке и соотношение цена-производительность”, Журнал о деловой деятельности, Т.59, №2, стр. S147-S180.
5. Хардовелис Дж. и Ким Д. (1995) “Маржевые требования, колебания цен и рыночное партнерство фьючерсов на металл”, Журнал “Деньги, Кредит, Банки” Т.27, №3, стр.659-671.
6. Фиглевски С. (1984) “Маржа и целостность рынка: Расчет маржи по фьючерсам и опционам по биржевым индексам”, Журнал фьючерсных рынков, Т.4, №3, стр. 385-416.
7. Гей Дж., Хантер В. и Колб Р. (1986) “Сравнительный анализ маржи по фьючерсным контрактам”, Журнал фьючерсных рынков, Т.6, №2, стр. 307-324.
8. Фенн Г. В. и Купиек П. (1993) “Целесообразная политика маржинирования во фьючерсной расчетной системе”, Журнал фьючерсных рынков, Т.13, №4, стр. 389-408.
9. Баер Х., Франс В. и Мозер Дж. (1996) “Альтернативные издержки и Пруденциальность: Анализ поведения фьючерсного клирингового дома”, Университет Иллинойса в Урбана-Шампэйн, журнал OFOR, №96-01
10. Купиек П. и Уайт П. (1996) “Нормативно-правовая конкуренция и эффективность систем маржинирования альтернативных производных инструментов”, Журнал фьючерсных рынков, Т.16, №8, стр. 943-968.
11. Дей Т. И Льюис К. (1999) “Стандарты и достаточность маржи: Анализ фьючерсного рынка нефти”, Университет Вандербилта, Рабочий доклад FMRC 96-20.